Леонид Парфенов: «Я безработный с очень плотным графиком»

Новости
Вряд ли найдется в России человек, которому надо объяснять, кто такой Леонид Парфенов. Сын заслуженного металлурга из славного города Череповца стал одним из самых узнаваемых журналистов нашего телевидения. И даже после того как он ушел с НТВ и три года тихо и скромно возглавлял журнал «Русский Newsweek», телезрители его продолжали помнить как автора и ведущего познавательной, развлекательной и просто интересной передачи «Намедни». Многолетний труд на этой ниве не пропал даром: в конце прошлого года Парфенов представил публике первый том эпохальной книги «Намедни», а совсем недавно - второй. Сейчас работает над третьим, в планах - четвертый, а в перспективе зреет уже и пятый. Каждый том посвящен десятилетию нашей новейшей истории. С книги «Намедни» и начался наш разговор с известным тележурналистом, а теперь еще и писателем (правда, как выяснилось, сам он таковым себя не считает).
l_parfenov- Леонид Геннадьевич, откройте секрет: что вас подвигло выпустить печатную версию вашей популярной телепередачи? - Когда делалась передача «Намедни», мне казалось, что вот мы рассказали про самые интересные факты того времени - и забыли про них, все это ушло в прошлое. Но я ошибался: наше прошлое постоянно напоминает о себе. Где-то в году 2003-м стало ясно, что все возвращается. Странными всплесками - то тут, то там. Например, снова у нас гимн на стихи Сергея Михалкова… Или заявление: «Мы достигли статуса энергетической сверхдержавы». Это же в чистом виде советское мировосприятие - эта самонадеянность, эта гордыня… И это отношение к миру - представление, что мы опять пуп земли, что мы схватили Господа Бога за бороду… Откуда все это? Да с советских времен! А что у нас до сих пор получается по-советски или почти по-советски? Лежать в больнице, получать образование, служить в армии, смотреть телевизор, болеть за сборные, петь гимн, угрожать загранице… По-другому не знают, не понимают, не умеют! В постсоветскую реальность и в 21-й век мы входим по-другому, чем Восточная Европа, чем те же страны Балтии… У нашей страны есть какой-то образ, от которого отказаться нельзя. И мы неизбежно с какими-то синяками и травмами переходим в новое время… - Как вы считаете, долго ли будет Россию преследовать призрак Советского Союза? - Это зависит от молодого поколения. Нет никакой «вообще» России, которую кто-то там «вообще» преследует. Набирается критическая масса людей, которые живут по-другому. И получается, что они этим изменили жизнь России. Вот и все! Понятно, что у нас в стране низкая рождаемость и маленький процент молодых людей, поэтому так медленно идет смена общественного тренда. А возьмите, например, 60-е годы, которые всеми воспринимаются как страшно молодые. Они же были результатом бэби-бума. Это было молодое поколение, которое абсолютно новым электричеством наполнило весь этот воздух. И 18-летний Никита Михалков, 1945 года рождения, в фильме «Я шагаю по Москве» поет эпиграф той эпохи: «Бывает все на свете хорошо». У них такое мироощущение было: «Мы - новое активное поколение, которое изменит страну». И все зашуршали плащами болоньевыми, затанцевали твист, и прочее-прочее... - Для вас лично есть какие-то, допустим, три самых ярких события советских лет? - Это будет нечестно - если я что-то выделю отдельно. Все живет в совокупности. И десять лет застоя можно назвать «ярким событием» - и это будет правда! Но - не вся… Это нельзя сводить к чему-то одному. С одной стороны, застой можно описать такими приметами времени, как тотальный дефицит, бесконечные очереди. И конечно, геронтократия: Суслов становится вторым человеком в стране в 70 лет, Черненко - как это было принято говорить - «не приходя в сознание»... Все можно к жути этой свести. Но была масса и других вещей, которые по отдельности кажутся небольшими штришками. Например, пианино для народа только фабрика «Красный Октябрь» фигачит по 10 тысяч штук - и их не хватает! Когда такое количество людей отдают детей в музыкальную школу за 23 рубля - это, наверное, о чем-то говорит?! Или - без конца тогда снимали «старую добрую Англию»: «Шерлок Холмс и доктор Ватсон», «Здравствуйте, я ваша тетя!», «Соломенная шляпка», «Небесные ласточки»... Ушли герои в спецовках - пришел один общесоюзный Андрей Миронов, который запел, запританцовывал - в жабо, в карете... И все было в этом плане хорошо! - Сейчас в России создана специальная комиссия, которая занимается тем, что не дает фальсифицировать историю… - Мне нравится название этой комиссии. Она полностью называется «Комиссия по недопущению фальсификации истории в ущерб интересам Российской Федерации». Это означает, что фальсифицировать историю в пользу интересов можно - а, судя по составу этой комиссии, нужно! Я представляю, чем они заниматься будут. Например, рассказывать, как правильно напали на Финляндию в 1939 году... Они же не будут рассказывать про коллективизацию. А большего ущерба, чем она принесла, я даже не знаю, что могло принести нашей стране. Если у них есть люди, способные доказать, что коллективизация была на благо России, то это сильно раздвинет мои представления о беспутстве!.. Человека, который живет в последние годы в России, удивить чем-то трудно - но если еще и это!.. Ну, давайте, попробуйте - как говорится, флаг вам в руки! Но это же имеет какое-то внутреннее употребление - грозя каким-то там эстонцам за перенос бронзового солдата… Но они на это начхать хотели!.. - Насколько я знаю, у вас запланировано четыре тома «Намедни» - с 1961 до 2000 года. Может, будет пятая - с 2001 по 2010 год? - Я думаю, что да. Сначала будет третья книга, в которую будут входить 80-е годы, - она выйдет в ноябре. У нас так получается: месяцев семь на создание одной книги. Правда, сейчас по договору - четыре тома, но нам ничего не помешает сделать еще один. Там может быть все: и война с Грузией, и Медведев с Обамой, и айфон, и победа Билана на международном конкурсе «Евровидение». Важно честно смотреть, что в этом нового, как это можно сформулировать в первых двух-трех фразах - в заголовке. Есть такое-то событие, оно то-то значит - а далее ты уже пишешь. Это только кажется, что какой-то год на события менее урожаен или более… А обычно бывает где-то 25 феноменов в каждом году. Это, как говорится, «к гадалке не ходи»… - В третьем томе было сложно описывать крах системы социализма? - Почему это крах? Это ее перерождение. Она же медленно умирала, это не было внезапно. Там был один рывок - 21 августа, когда Дзержинского выдергивали как морковку. Но в принципе она уходила постепенно. Уже в 60-е годы можно было принимать какое угодно количество постановлений о дисциплине, но все они не работали. Потому что никакой мотивации не было. Внеэкономическое принуждение к труду, которое было при социализме, работает только тогда, когда дальше - стенка. Как только стенку убирают - все меняется. Это не сразу происходит - сначала люди думают: а вдруг она там есть? Потом уже появляются дети свободы - непоротое поколение! И они уже переписывают на магнитофон «Пинк флойд» и в гробу видали Гостелерадио СССР, секретаря по идеологии и все, что им предлагают фирма «Мелодия» и отечественный эфир… - У вас нет желания что-то добавить после того, как книга уже готова? - Бывают такие вещи. Я был согласен с одним из рецензентов, указавшим, что в первом томе нет «Незнайки», а переверстать уже не мог. Вот 60-е и остались без «Незнайки на Луне»... - Какими еще проектами - кроме документального фильма «Хребет России» и книги «Намедни» - вы планируете заниматься в ближайшем будущем? - «Хребет России» состоит из четырех серий, а смонтирована только одна. И дай Бог сперва сделать все, что задумал! А вы так говорите, как будто я уже прохлаждаюсь! Нужно еще завершить работу как минимум над двумя или тремя книгами «Намедни». «Хребет России» на Первом канале пойдет только осенью. Книгу я еще буду писать весь этот год и следующий. Вы не забывайте, что в этом году мы завершили работу над документальным фильмом о Гоголе. Найдите мне другого безработного, у которого такой же плотный график! А я ведь нигде официально не числюсь. В этом плане я свободен. У меня сейчас есть несколько предложений. Может быть, буду делать фильм про сегодняшнюю Кубу. А может, про Владимира Зворыкина, был такой отец телевидения. Но пока все это - только планы… - Сейчас вы свободны в реализации своих планов? - Я всегда был свободен. Я как в 1989 году ушел из госсектора - так все время был свободен. - Через два года будет 80-летие Михаила Горбачева - не хотите про него фильм сделать? - У меня был фильм про Горбачева. Назывался он, по-моему: «Парфенов про Горбачева». Он даже есть где-то в Интернете - его нетрудно найти и посмотреть. Мы делали его на 70-летие. Михаил Сергеевич был тогда председателем наблюдательного совета на НТВ, и это был ему подарок. Вообще, Горбачев - уникальный человек, человек эпохи! Тогда, в советское время, он сам себя стимулировал. Но когда он затевал перестройку - я думаю, что он не понимал, во что ввязывается. И, видимо, предполагал, что социализм можно реформировать. А оказалось: вытяни хоть один кирпичик - и все посыплется... Но это не умаляет достоинств Горбачева… - Снова стать телеведущим не хотите? - В формате нового телевидения я пока себя не вижу. Мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Но при этом я не считаю себя писателем - я все так же занимаюсь журналистикой. Я никогда не буду писать романов. Моя книга - можно сказать, тележурналистика в твердом переплете. - Хорошо, тогда скажите: какие еще телепроекты получат твердые переплеты? - Конкретных планов нет, но я обдумываю некоторые варианты. Например, сможет ли получиться книжка «Птица Гоголь»? Ведь не является же нашим открытием, что «Мертвые души» писались в Риме. Нашим здесь является «окартинивание». Вот - эта квартира, вот - это окно, если его открыть - ты видишь изображение мадонны на стене противоположного дома. Она много раз появляется в мемуарах Гоголя. Значит, вот здесь стояла конторка, здесь тогда был книжный шкаф, диван… Это - как раскрывающиеся объемные картинки. У нас ведь в детстве были такие книги. Вот это было бы интересно сделать по-взрослому. Может быть, мы попытаемся это воплотить…

Поделиться в соц. сетях:

Случайные новости

1
Заказать рекламу
1
1
1