«Соотечественники» снова в Саранске

Марк Сепп: Мы - проектный театр. Работаем с 2008 года. У нас нет своего помещения, и мы существуем вопреки всему. Государство отказывается нам помогать, объясняя это тем, что в Эстонии уже есть три русских театра, поддерживаемых государством. И нам вежливо отказывают. Смотрят все наши спектакли, всем очень нравится, но отказывают в помощи. Все наши спектакли идут на русском языке. Главное требование к актерам - знание русского языка. 

Ирина Томингас: Нам говорят, у вас все так хорошо - вот и делайте. Пишите проекты. Вот мы и пишем. Сейчас хотя бы мы добились от городских властей, чтобы нам не мешали репетировать. Мы делаем это в детской театральной студии, которую я веду. 

Ирина Томингас: Школа - потому что в каждом спектакле мы учимся. Профессиональные актеры и непрофессионалы работают вместе. Мы ищем новый язык театральной игры. Просто сыграть сюжет нам уже неинтересно. Хочется, чтобы была некая глубина, осознанность. Русская - потому что существуем не благодаря, а вопреки. И хотелось бы, чтобы русские люди в Эстонии знали, что русские же для них что-то делают. Кроме профессиональных актеров у нас работают айтишники, филологи с музыкальным, хореографическим образованием. Все мы наполовину эстонцы. Например, мой папа из сибирских эстонцев, мама - одесситка. 

Ирина Томингас: Я училась в Щукинском училище,  там я открыла для себя такую формулу Станиславского: «Театр рассказывает о жизни человеческого духа». Вот от этого я пошла. Станиславский. Жизнь человеческого духа. В этом смысле Хармс нам очень понятен и близок. Как полнокровно жить, если тебе не дают ни вздохнуть, ни охнуть? Он придумал для себя иную реальность, в которой жил. Театру 8 лет, и все эти 8 лет мы выживаем абсолютно по Хармсу. Энтузиазм и чувство юмора спасают. Потому что все походы по министрам легче пережить с юмором. У нас веселый спектакль о грустном, потому что сам Хармс прятался за этот абсурд, чтобы выжить. 

Ирина Томингас: Критика таллинская к нам относится очень хорошо. У нас 1-2 премьеры в год. Спектакли наши смотрят, хвалят. Наши зрители - люди, ищущие себя. Последний фестиваль, на котором мы были, он же - первый эстонский фестиваль, на который нас пригласили. Публика на нем исключительно эстонская, не говорящая по-русски. Но нас приняли на ура. В Эстонии выросло целое поколение людей, не говорящих на русском языке. У них есть большая обида из-за того, что советские войска вошли в Эстонию перед войной и депортировали полстраны. Большая обида, за которую расплачиваемся сейчас мы, не имеющие к этому никакого отношения. Но культурная сторона наших отношений никогда не отторгалась. Культура в Эстонии всегда очень сильно подпитывалась от России. Все спектакли «Золотой маски» привозят в Эстонию, и билеты раскупаются мгновенно. Эстонцы очень театральная публика. Любовь к театру у них начинается с детского сада. Моя внучка ходит в эстонский детский сад, они раза два в неделю бывают в театре. 

Ирина Томингас: Русские отправляют своих детей в эстонские сады, чтобы выучить язык. Эстонский язык очень сложный, он очень отличается от русского, нужно улавливать многое на слух. Поэтому, наверное, вся Эстония поющая. Это легче сделать в детстве. В школе русский начинается в 6 классе, английский - с первого класса. Но все стараются русский изучать дополнительно. Без эстонского языка не прожить там, а без русского - везде. Сюда, в Саранск, мы приехали как домой, попали в свою культурную среду. Кругом русская речь. Это радует. Мы, целый день гуляя по городу сегодня, видели театр, где нам предстоит выступать. Огромный, величественный, будет интересно выйти на его сцену. Успех нашего спектакля зависит от контакта с публикой. Никогда заранее не знаешь, как примут нашего Хармса «смраХ». Уже в названии есть ожидание подвоха. Мы рады быть здесь и с удовольствием сыграем для российского зрителя.