Смертельная зона

Как и почему гибнут  заключенные мордовских колоний

Российский суд приговорил его к лишению свободы. Но зона самостоятельно вынесла ему смертный приговор. 22 сентября в мордовской колонии № 12 был найден мертвым 24-летний осужденный Алексей Кокнаев. Молодого человека нашли в петле после того, как он был избит сотрудниками колонии. Родственники Алексея не верят, что он покончил с собой. И надо сказать, что оснований для этого у них предостаточно.  Особенно если учесть, что он далеко не первый. Как и почему гибнут заключенные мордовских колоний - в расследовании «ВС».

Монолог с того света
Это письмо в редакцию «ВС» прислал адвокат Алексея Кокнаева. В нем приводится содержание беседы между ним и осужденным, состоявшейся за несколько часов до смерти Алексея на территории исправительного учреждения. С учетом того что 24-летнего молодого человека уже две недели как похоронили, это письмо вполне можно назвать монологом с того света. Мы приводим его практически без купюр, единственное, что мы поменяли, - это форма изложения. Мы публикуем его от первого лица, тогда как в самом письме повествование идет от третьего. Каждый из вас волен сам решать, верить ему или нет.
«19 сентября в бараке, где я содержался, был устроен обыск. Выйти из помещения отряда на локальный участок на плацу можно было только через личный досмотр. Я подошел к сотруднику Управления и попросил его досмотреть меня побыстрее. Это не понравилось оперативному работнику, который, будучи в состоянии алкогольного опьянения (я определил это по запаху изо рта, неровной походке, покрасневшему лицу и невнятному разговору), начал оскорблять меня, после чего затащил в каптерку отряда № 5 и стал избивать меня ногами и руками по различным частям тела. К избиению присоединились еще два сотрудника Управления, но, нанеся несколько ударов, прекратили избиение. А сотрудник, начавший избиение, продолжал наносить удары, пока не устал. Фамилия, имя и отчество этого сотрудника мне неизвестны, но это тот же человек, который избивал осужденного Саликова Азата, избиение которого 19 сентября 2012 года было зафиксировано на камеру видеонаблюдения. Следствие, изъяв эту запись, может легко установить личность данного сотрудника. После избиения я обратился к ДПНК (дежурный помощник начальника колонии - прим. авт.) Жигареву П.М. с жалобой на действия избивавшего меня сотрудника и просьбой провести медицинское освидетельствование. Но вместо реагирования на жалобу Жигарев распорядился посадить меня в камеру при помещении ДПНК, где меня продержали до 19 часов вечера, после чего выпустили в зону. 20 сентября я обратился в медсанчасть учреждения, однако там отказались проводить освидетельствование и оказывать медицинскую помощь, заявив, что это не в их компетенции».
- При беседе с Кокнаевым последний продемонстрировал мне телесные повреждения, а я зафиксировал их на фотоаппарат, - написал адвокат в своем письме (фотографии имеются в распоряжении «ВС» - прим. авт.). Само письмо с содержанием той беседы было отправлено не только к нам в редакцию, но и в Управление Следственного комитета РФ по РМ. - В 2 часа ночи 22 сентября 2012 года мне позвонил отец моего подзащитного и сообщил, что он покончил с собой. Обстоятельства смерти Кокнаева мне неизвестны, но не могу не сообщить о фактах, ставших мне известными из беседы с Кокнаевым, так как возможно, они дали толчок всему произошедшему в дальнейшем.
От себя добавим, что Алексей Кокнаев отбывал в мордовской колонии № 12 пятилетний срок. Сидеть ему оставалось три года.

«Приезжайте, сделайте что-нибудь»
По всей вероятности, администрация исправительного учреждения не придала значения смерти Алексея Кокнаева. Иначе как объяснить тот факт, что о гибели заключенного его родным сообщили сокамерники молодого человека.
- Ночью нам позвонили друзья Алексея, которые сидели вместе с ним, и сказали, что Алексея нашли мертвым, - рассказывает брат погибшего Владимир Кокнаев. - Они так и сказали: «Приезжайте, сделайте что-нибудь». Администрация нам вообще ничего не сообщала. Даже на следующий день, когда мы приехали в колонию, чтобы забрать тело, представителей администрации просто не было на месте. В административном корпусе находилась только женщина-психолог. Она сказала нам, что начальник колонии уехал в Явас на прием к генералу. Но, когда мы приехали туда, нам сказали, что он сюда вообще не приезжал. За два дня до смерти брат позвонил мне и рассказал, что его снова избили сотрудники колонии, и попросил найти адвоката. А буквально за пару часов до смерти он снова позвонил и сказал, что после его встречи с юристом представители администрации пообещали прекратить насилие в отношении его, если он не даст ход этому делу. Он тогда позвонил адвокату и попросил не поднимать шум. А через несколько часов его нашли мертвым. Мы не верим, что он повесился сам. Мой брат был не таким человеком, да и оснований для самоубийства у него не было.
В заключении судмедэксперта написано, что смерть Алексея Кокнаева наступила в результате механической асфиксии, но, по словам брата молодого человека, в документе не нашел отражения тот факт, что на теле погибшего имелись многочисленные следы от побоев.
- Да у него вся голова была разбита! - продолжает Владимир Кокнаев. - Даже перепонки, наверное, лопнули. Я понимаю, что брата уже не вернуть, но это дело нельзя оставлять просто так. Ведь там сидят другие люди, которых, так же как и моего брата, избивают каждый день. Да, я понимаю, что они не святые, но это не значит, что их нужно убивать. Суд установил для них меру наказания, а все остальное - это просто беспредел.
Все, что рассказывает Владимир Кокнаев, подтверждают и другие осужденные Дубравлага. Жалобы на действия администрации лагерей поступают к правозащитникам регулярно. Да и не только к правозащитникам. Несколько месяцев назад мы делали интервью с заключенным одной из мордовских колоний. Помимо прочего, он тоже рассказывал о систематических избиениях заключенных представителями администрации. Двенадцатая колония в этом плане не является какой-то особенной, но именно оттуда в последнее время поступает большинство жалоб.
- Они там вообще делают что хотят, - говорит бывший осужденный Дмитрий, отбывавший срок вместе с Алексеем Кокнаевым в колонии № 12. - Избиения заключенных происходят там регулярно. Причем бьют вообще без всякого повода. А кроме этого, у нас отнимали личные вещи и практически все, что мы приобретали на деньги родственников для колонии. И смерть Алексея далеко не первая. Этому нужно положить конец.
Впрочем, даже если отложить в сторону эмоции, все равно остается несколько вопросов. Например, почему администрация колонии не посчитала нужным сообщить родственникам Алексея Кокнаева о его смерти?
- К тому же знаете, что в то время, когда Алексея нашли мертвым, на территории колонии находился следователь Зубово-Полянского межрайонного следственного отдела, - продолжает Владимир Кокнаев. - Он брал объяснения у Алексея по факту полученных им побоев, но никаких мер в отношении сотрудников колонии принято не было.
Об этом же, кстати, говорит в своем письме в Следственный комитет и адвокат Алексея Кокнаева.
- Я направляю жалобу в ваш адрес, поскольку возникают сомнения в объективности и беспристрастности следователя Зубово-Полянского МСО, так как известны случаи благосклонного отношения работников следственного аппарата к администрации учреждений, чьи действия обжалуются, - написано в письме.
Комментарии тут, как говорится, излишни.

«Брата забрали милиционеры, а потом его нашли мертвым»
Они видели в жизни очень мало хорошего. С детства брат и сестра Дмитрий и Любовь Лишаевы воспитывались в интернате. И вот когда начало казаться, что все невзгоды уже позади, Дмитрий попал в колонию.
- Мы как раз только выпустились из интерната, когда произошла эта драка, - рассказывает Любовь Лишаева. Встречаться с нами она отказалась, разговор происходил по телефону. - За эту драку брату дали три года тюрьмы.
Отбывать срок молодого человека отправили в колонию № 12. 19-летнему парню оставалось сидеть всего восемь месяцев, когда его сестре сообщили, что он покончил с собой. Сообщили опять же сами заключенные. Это было в ночь с 30 на 31 октября 2011 года.
- Администрация мне вообще ничего не говорила, - вспоминает Люба. - А заключенные рассказали, что в тот вечер Диму забрали из отряда представители администрации, и больше его живым никто не видел. Вы знаете, у меня даже фотографии его не осталось. Я даже на кладбище, где он похоронен, не смогла установить его фото. У меня его просто нет.
Снять ярлык самоубийцы с Дмитрия Лишаева теперь уже невозможно - прошло слишком много времени. Хотя вопрос «Зачем молодому человеку, которому до выхода на свободу оставалось совсем немного, понадобилось лезть в петлю?» так и остается открытым. Его сестра открыто говорит, что уже не хочет в этом разбираться, потому что боится.
- Так происходит в большинстве случаев, - говорит правозащитник Сергей Марьин, занимающийся сейчас делом о смерти Алексея Кокнаева. - И я очень рад, что родные Алексея намерены идти до конца. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы разобраться в этом деле и добиться привлечения виновных к уголовной ответственности. Хотя мне непонятно, почему по факту смерти Алексея Кокнаева не было возбуждено уголовное дело. Я буду добиваться, чтобы оно было возбуждено.
В Зубово-Полянском МСО корреспонденту «ВС» пояснили, что сейчас по данному факту проводится проверка.
- Знаете, когда я разговаривал с судмедэкспертом, спросил его, часто ли в колониях так умирают люди, - говорит Владимир Кокнаев. - Она ответила, что не часто, порядка трех случаев в год по всей нашей ветке. Но для меня и один случай в год - это часто.
Правозащитники, впрочем, говорят, что таких случаев гораздо больше.
- По моим данным, за год в мордовских колониях происходит порядка десяти самоубийств, - говорит Сергей Марьин. - О них мало кто знает, потому что администрации лагерей стараются скрыть подобные факты, а родные осужденных просто боятся вступать в противостояние с этой системой.  
И даже понятно почему.