Константин Райкин: «Вы разговариваете с рабочей лошадью!»

Известный артист свое 70-летие никак не отмечает

Актеру, режиссеру, педагогу, художественному руководителю театра «Сатирикон» Константину Райкину исполнилось 70 лет. Как выяснилось, к такой важной дате у юбиляра - свое особое отношение. Подводить итоги артист не любит, почивать на лаврах тоже, и вообще себя называет рабочей лошадью. Но поговорить о юбилее и о театре все же согласился.

Как пловец во время заплыва
- Константин Аркадьевич, с какими чувствами вы встречаете свое 70-летие? Довольны ли вы своими достижениями, чем особенно гордитесь?
- Вообще слова «горжусь», «доволен» - это все не про меня, ко мне эти глаголы как-то не идут. Я человек, который не испытывает гордости за какие-то свои дела. Я как пловец во время заплыва, которому некогда думать о каких-то абстрактных вещах, а надо постоянно грести, барахтаться, работать руками и ногами. А для того, чтобы гордиться, надо выбраться из воды на берег, обсохнуть - и вот тогда уже гордиться своими успехами, если они есть. А я пока в этом потоке и продолжаю плыть - во всяком случае, я так считаю. Так что я бы сказал так: для гордости у меня пока нет времени. Некогда мне гордиться. Но это не значит, что я не люблю то, чем я занимаюсь. Я вообще-то люблю свое дело. А доволен ли я? «Ты им доволен ли, взыскательный художник?» - как говорил Александр Сергеевич Пушкин. Я как-то об этом не задумывался. Я просто считаю какие-то свои дела, связанные с театром «Сатирикон», что это важнейшие дела моей жизни. А они еще не закончены, в театре идет строительство. Гордиться - это где-то на глубокой пенсии уже. А я все-таки пока рабочий человек. И мне некогда ни гордиться, ни быть довольным. Я занимаюсь делом и получаю от этого иногда определенную радость. Хотя в целом оно очень мучительное - дело, которым я занимаюсь. И педагогика, и актерство, и режиссерство, и худручество - это трудное дело, и я каждый день это на себе ощущаю. Поэтому я не хочу сейчас никаких результатов, подведений итогов. Я не юбилейный человек совершенно, я не люблю пафоса этого момента. Я делаю свою работу - и все. Я даже не называю это творчеством - вы разговариваете с рабочей лошадью! Что я еще могу сказать про себя? Что старый конь, я надеюсь, борозды не портит! (Смеется.)

Кино на радость нам дано
- Кроме театра, в вашей жизни есть еще и кино. Вы фильмы со своим участием пересматриваете - или не любите это делать?
- Почему, я смотрю, когда есть возможность. К кино я по-другому отношусь. Это замечательный вид искусства. Но меня всегда интересовал в первую очередь театр. Хотя я снимался в кино и интересовался результатами. Конечно, есть артисты экзальтированные и капризные, которые не могут на себя смотреть. Но я к таким не отношусь. Я не думаю о себе, что я высокий синеглазый блондин, а тут вдруг увидел, что я лысый и маленький. Я знаю, что я лысый и маленький, и могу спокойно на себя такого смотреть. Более того, я в своей лысости и маленькости вижу ряд преимуществ перед синеглазыми блондинами: я могу себе позволить то, что ни один из них не может позволить! Поэтому неизвестно, что лучше! (Смеется.) Но с кино у меня не было длительного творческого альянса. Я считаю, что в плане актерства театр интереснее. Он с самого начала стал моей любовью и единственным делом в жизни. Но в кино ходить люблю и считаю, что есть замечательные и актерские работы, и фильмы…

С оглядкой на папу
- В своем творчестве оглядываетесь ли вы мысленно на отца? Оцениваете ли вы то, что делаете, с точки зрения «а что сказал бы папа»? Используете ли вы в своей работе его идеи, его наработки?
- Давайте с конца: не использую я его наработки. Ну как их можно использовать? Все-таки Аркадий Райкин - это уникальное явление, я считаю. И в актерском мире, и в театральном мире в целом. Это такая особая звезда на небосклоне, особая планета. Он был так своеобразен и ни на кого не похож, что у него, как бы парадоксально это ни звучало, не было возможности почти ничему у кого-то научиться. Вот такие вот есть явления в искусстве, настолько своеобразные, что ни им, ни у них впрямую перенять ничего невозможно. А диалог с отцом я веду всю жизнь: я всегда думаю о том, что папа сказал бы по тому или иному поводу. Он для меня значил и значит очень много. Отец не обладал какими-то педагогическими способностями, я считаю - но он воспитывал и обучал своим примером, своим отношением к делу. Это было какое-то волшебство! Актерство и театр для него были даже не работа, а образ жизни. Он меня до сих пор вдохновляет, поэтому я часто у себя спрашиваю: «А что папа сказал бы по поводу вот этого спектакля, вот этого явления, вот этого моего поступка?» Мои родители для меня очень многое значат. Я вообще родом из нашей семьи. Наверное, не все люди могут так про себя сказать. Но мне кажется, что это очень правильно, когда человек растет из своей семьи, из любви, которой он окружен в этой семье...

Дела семейные
- Ваша дочь Полина служит в вашем театре. Как вам в семейном тандеме работается?
- Она не только служит в театре, но еще и преподает актерское мастерство у меня в «Театральной школе Константина Райкина». Я - художественный руководитель, а она - один из старших педагогов. Полина очень хорошо преподает, и она хорошая актриса. Я много раз с ней репетировал, мы выпустили много хороших работ. У меня четкое разделение: я с ней работаю как с актрисой Райкиной. Полина Райкина - актриса театра, на которую я возлагаю определенный груз ответственности. Я делаю замечания ей, иногда в процессе работы могу быть недовольным, предъявлять какие-то претензии и так далее. Здесь какие-то родственные узы и связи уходят на второй план. Я и с женой так работаю (супруга режиссера Елена Бутенко-Райкина - прим. авт.). Она преподает, декан актёрского факультета, и она как актриса играет. Может быть, я даже более строг с ними, чем с другими. Я, зная их способности и дарования, пытаюсь максимально их проявить. 

Актеры и роли
- Кого из российских артистов считаете особенно талантливыми?
- У нас много талантливых и даже великих режиссеров и актеров. Но у нас такая страна, что мертвых любят больше, чем живых. Поэтому надо умереть, чтобы тебя признали по истинной твоей величине. Например, у нас есть Евгений Миронов. И это фантастическое явление в театральной и вообще в актерской среде и в мире целом. Его надо изучать как феномен, как явление. Есть Олег Меньшиков, великолепный просто артист, есть неподражаемая Марина Неелова, и так далее. Есть великие артисты разных поколений. Я вам могу назвать навскидку человек 25, на которых надо просто смотреть - и не насмотреться, какая это прелесть и радость для настоящего зрителя! 

- Многие актеры мечтают сыграть Гамлета. Но вы мечтали сыграть именно Ричарда III, и сыграли его в постановке Юрия Бутусова. Почему такой выбор персонажа?
- Я вообще никакой не мечтатель - я чего хочу, то и делаю. Что хотел, то и играл. В слове «мечтатель» есть что-то инфантильное. Я - делатель. Я и Гамлета хотел сыграть - и сыграл, кстати. Что же касается Ричарда III, то это тот же Шекспир, и это одна из самых лучших ролей мирового репертуара. И все такие роли - это подарки для артиста. Роли же не различаются на положительных и отрицательных героев, как говорили при советской власти. Меня как-то спросили: «Почему вы играете так много отрицательных ролей?» Да мне даже в голову не приходит, что они отрицательные. Есть роли хорошие, и есть плохие. И среди отрицательных, если так говорить, есть гениальные роли. И я порой играл гениальных мерзавцев. Разве цель в том, чтобы играть положительного персонажа? А Гамлет разве положительный? Нет, это слишком просто. А что он так себя плохо ведет с мамой, с Офелией, что он так над всеми измывается? (Смеется.) Это тоже все относительно. Как сказал Питер Брук: «Гамлет - это вершина, склоны которой усеяны трупами актеров и режиссеров». И вот я своим трупом эту вершину разнообразил! (Смеется.)

Валерия Хващевская, фото Вадима Тараканова и из личного архива Константина Райкина