«Любовники по выходным» рассмешили саранских зрителей

Каждый из нас мечтает о лучшей жизни, порой не замечая положительных сторон окружающей действительности. Каждый рисует в голове идеальную картинку. Но что если эту картинку реализовать? Герои спектакля попытались это сделать. В спектакле все немного преувеличено: это и непомерно большой телефон, и вновь и вновь появляющаяся на стене картина, и мебель, и двери в комнаты… Даже костюмы главных героев словно еще не сшиты, а только наметаны. Все из них словно примеряют свой образ. И лишь в пижамах и ночных сорочках нет ничего нарисованного. Может быть, потому что, готовясь ко сну и снимая одежду, человек выходит из придуманного им образа, становится самим собой. Ему больше не надо играть роль перед начальством, коллегами, друзьями, соседями, домработницей, любовницей, в конце концов. Но с наступлением утра все возвращается на круги своя. Жизнь продолжается! Продолжается комедия положений. 

Комедии Камолетти - это всегда комедии положений. Его произведения тепло встречает публика с чувством юмора и желающая отдохнуть, не загружая себя лишними деталями. В спектакле много музыки, танцев, понятных всем шуток. И хотя по сути эта комедия о любовниках - здесь нет ничего пошлого, все весьма целомудренно. Если честно, даже ждешь, что вот-вот юбка героини поднимется повыше, но… как известно, для настоящих романтиков увидеть колено любимой - уже счастье!

Спектакль удался, все пришедшие на премьеру зрители уходили домой в отличном настроении. Если вы еще не видели «Любовников по выходным» - внимательно следите за афишей! Ведь хорошее настроение после спектакля вам гарантировано.

 

Режиссер комедии «Любовники по выходным» - заслуженный артист РМ Сергей Самарин. Родился он в Саранске, здесь же окончил школу, поступил на юрфак, но в силу обстоятельств бросил его и пошел учиться в «кулёк» (колледж культуры) на курс к В.И. Шарапову. Учась на втором курсе, поступил в Рязанский институт культуры. По образованию - режиссер массовых действий и режиссер любительского театра. Работу начал в филармонии в РДК. По словам Сергея Самарина, в театр попал случайно: «Не хватало одного актера в спектакль. Мне предложили попробовать себя на сцене - я согласился. С тех пор я артист!». 

«Любовники по выходным» - первый спектакль Сергея Самарина для взрослых на большой сцене. До этого он ставил «Зиму» по Гришковцу и сказку «Кто в лесу главный?». Незадолго до премьеры Сергей Сергеевич ответил на несколько вопросов «ВС».

- Весна! Любовь!.. Все почему-то думают, что пьеса про измену. Мы ни в коем случае не пропагандируем, что надо изменять, бежать от своих жен. У нас смысл немного другой. Когда люди живут вместе много лет, порой хочется какого-то всплеска, новых эмоций. Он приводит любовницу, она - любовника. Каждый персонаж нарисовал для себя идеальную ночь. Но на деле так не получается. Поэтому и финал у нас такой. Какой бы ни была жена, может быть, не такая красивая, как та же любовница, не такая умная, но она СВОЯ. В конце спектакля муж и жена снова вместе. 

- Художник спектакля - я сам. Художник по костюмам - Светлана Тундавина из Театра оперы и балета. Я работаю с ней первый раз. Мы сразу нашли общий язык. Хорошо, когда твои идеи заражают кого-то. Я ей объяснил, что у меня в голове нарисованные образы. Полушаржи, полукомиксы. Она меня поняла, сразу принесла кучу вариантов костюмов, принесла ткань, которой, кстати, в Саранске нет, мы ездили за ней в Пензу.

- Да, актеров я определил сразу же. Был момент, когда я их начал перемешивать по ролям. Я знаю, на что человек способен / не способен, знаю его внутренний мир, знаю, что он может сделать… 

- Все как обычно, у нас все сложности всегда упираются в одно - мало денег, нехватка времени. Мне кажется, это есть во всех театрах. Репетиционный процесс же сам по себе всегда интересен. Я даже не знаю, кто кого больше учит: режиссер актера или актер режиссера. Ты ставишь перед актерами задачу, а как они сделают - зависит от актера. Я не говорю: «приди сюда, сделай так…». Я дал задачу - выгнать партнера со сцены, а как он это сделает - решать актеру, будет ли умолять, кнутом хлыстать - это уже подходы актера. Я выберу то, что меня устраивает. 

- Я всегда за, когда режиссер знает кухню актера. Я как режиссер могу требовать от актера только то, что он может дать. Бывают моменты, когда вообще что-то требовать невозможно. Например, вчера была репетиция, когда просто всё идет не так. Я даже их поругать не могу за это, потому что как актер понимаю, что бывают такие моменты в репетиционном процессе. Что надо в этом случае делать? Ничего!.. Закрыть глаза, проглотить эту репетицию и ехать дальше. Вечером уже снова была хорошая репетиция, и опять все встало на свои места. Это просто какое-то магическое состояние на сцене. Такое бывает на второй премьере. Может, человек после премьеры успокаивается. Знает, что уже все хорошо, но вот «Эгей!» не получается!..

 

- Комедия положений - только одна, «Мои любимые тетки», до нее была «Ночь ошибок», которая сейчас канула в Лету. Мольер - это классика, нечто другое. В современной драматургии Камолетти - это быт. Бытовая ситуация. Игра идет от каких-то бытовых моментов. 

- Нет. Думаю, до классики надо дорасти. Мне кажется, я до нее не дорос. 

- Да, играю. Но играть и разбирать материал, особенно классический, - это разное. Я всегда говорю, что не могут американцы поставить Достоевского, потому что они не понимают, что такое русская душа, русский нрав, сознание и т.д. Я, мне кажется, еще не до конца готов разобрать всю глубину классических произведений. Вот Владимир Михайлович Буралкин у нас может. Чтобы поставить те же «Мертвые души», он год или два сидел разбирал! У меня мечта вообще была поставить «Зиму» на малой сцене. С ней я тоже долго работал. Года два все высиживал, думал, как это будет, зачем это будет… Может быть, через год у меня что-то родится в голове, что-то повлечет или ряд событий натолкнет на классическое произведение. Вот тогда я пойду за ним и буду разбирать. 

Есть еще такой момент. Я противник классики для сцены. Ее надо как-то адаптировать к нашему дню. Да, там есть сюжет, который понятен, но классику надо адаптировать, чтобы можно было смотреть спектакль именно сейчас. Я этого тоже, наверное, пока не смогу сделать. К тому же произведение и трактовка режиссера - настолько разные вещи! Например, возьмись я ставить ту же «Грозу», у меня Катерина будет отнюдь не «лучом света в темном царстве». Школьники должны идти на классику со знанием текста, чтобы потом выработать свое мнение. 

На различных фестивалях жюри всегда относится к классическим произведениям очень рьяно. Они пересмотрели столько вариантов, что удивить их чем-то очень сложно. 

- Критики сами тоже очень разные. Где-то они действительно говорят правильные вещи, видят то, что ты, может быть, не заметил. Но я не понимаю замечаний типа «ну что-то здесь не так…», «вы где-то не дотянули…», «мне не хватило мяса…». Где не дотянули, кого не дотянули? Какого мяса не хватило? Если что-то не так - скажите конкретно! Я же должен перед актерами ставить конкретную задачу, сказать, что они должны сделать. Считаю, что к критикам прислушиваться надо, но не всегда. Бывает, приезжают критики, которым далеко за…, которые еще Станиславского живьем видели или Ленина теплого застали. Мне сложно им что-то доказывать. У них еще осталось восприятие совсем другого мира, другого театра. Сейчас театр меняется. 

- Да, конечно.

- Понятно, что все мы ждем своего зрителя. Знаете, у нас до сих пор очень сложно получается раскрепостить зрителя. Были мы как-то в Ульяновске. Там одна барышня в зале так громко смеялась! Я не говорю, что это надо или правильно. Но ей смешно - и она смеётся, не скрывает эмоции. У нас очень много моментов, когда люди боятся быть смешными. Но почему я за заплаченные мною деньги не имею права посмеяться, если мне смешно?! А мы начинаем смеяться в кулак, про себя, извиняться перед соседями… В первую очередь жду искреннего зрителя. Если смешно - пусть смеется, грустно - пусть грустит, плачет. Зрители и артист - это единое целое. 

- Наоборот! Это очень помогает. Актеру очень тяжело, когда в зале нет реакции. Шутка, сказанная в тишину, когда ты ждешь какой-то определенной реакции, - это тяжело для актера. Когда реагирует зритель, артист начинает заводиться. Был такой момент. Играем спектакль 150 раз, и всегда в этом месте смеялись. А тут пришла другая публика, и в этом же месте вместо смеха - тишина… Ты начинаешь себя корить, наверное, я сделал что-то не так, начинаешь себя накручивать, переигрывать, как пес, что-то из себя выдавливать, а зритель все равно не реагирует!.. А может, там сидит как раз такой зритель, которого в зале пальцем в спину потыкали, чтобы он громко не смеялся… А я в это время считаю, что это я недоиграл! Хочется, чтобы между зрителями и артистами не было стены. Пока у нас зритель только раскачивается. Почему мы сделали проект «Черная комната», который так рьяно сейчас продвигаем? Там есть как стирание этой грани. Там очень сложно играть, там люди живут. Мы смотрим друг на друга. Надеемся, что эти эмоции зрители перенесут потом и в большой зал.