Трагедия Скруджа Макдака, по версии Бранимира

Имя Бранимира (Александр Паршиков) как яркого, самобытного и близкого по духу молодым интеллектуалам исполнителя стало известно поклонникам рок-музыки еще с 2000-х годов. Хриплый голос и брутальная подача позволили называть его «вторым Летовым», а глубокие, философские тексты песен выгодно напоминали стиль другого культового рок-барда - Александра Непомнящего. Пять лет назад Александр Паршиков впервые доехал до Саранска и своим взрывным выступлением окончательно обозначил себя в пантеоне самых ожидаемых андеграундных звёзд для рокеров нашего города. Нынешний визит Бранимира в Саранск уже третий, и по его признанию - самый удачный. И первое, что изрекает Бранимир, вступая на сцену кафе «Розмарин», явно спонтанное: «Я тебя помню», адресованное одному из зрителей. Его здесь тоже помнят.
Программа началась с пронзительной «Евангелие от Макиавелли», и первую же песню зал поёт вместе с автором хором:
«Куда ты гонишь телят, Макар?
Там же волчьи норы, лютое Поволжье.
Они ж еще вообще не повзрослели…».
Александр Паршиков родился в Поволжье, в маленьком городе близ Волгограда. «В Котово, где я жил до 17 лет, было около тридцати тысяч жителей. Сейчас уже на треть меньше: много молодёжи уехало, кто-то спился, кого-то постреляли. Естественного прироста населения нет, потому что там жизнь в формате «no future» («будущего нет» - один из лозунгов радикальных панков - прим. ред.).
Провинция всегда была инерционна. Двигателями культурного прогресса становились москвичи, которые приезжали «к бабушке на лето». От них и узнавали новомодные молодёжные тенденции. Самим доставать записи было проблемно: кассетные развалы полнились многочисленными поп-сборниками. А искать «Калинов мост» приходилось по каким-то секретным каналам, переплачивая кучу денег. Скоро выйдет моя книга как раз про то, как жили рок-н-рольщики в городе Котово: когда вас трое, а их весь посёлок. Хотя сейчас те же ребята, с которыми мы дрались, слушают мои песни. И у нас с ними гораздо больше тем для разговоров, чем с московскими эстетами».
Александр рассказывает, что от незавидной участи «нюхать клей по подъездам» его спасли местные работники Комитета по делам молодёжи, которые, заметив потенциал, помогли ему организовать первую группу - «Солнцеворот», размещали его школьные статьи в местной прессе. Так он оказался в Волгоградском университете на факультете журналистики.
Под именем Бранимир (трактуется как «бранящийся, воюющий за мир», что как нельзя лучше отражает творческий посыл музыканта) Паршиков стал выступать с 2003 года. Ещё в период работы в газете он записывал свои песни, после чего выкладывал их в социальные сети. Поддержка слушателей дала понимание того, что выбор пути сделан верно.
В «Розмарине» Александр живо общался с саранской публикой. Действительно, личного обаяния и харизмы ему не занимать. «Я же на сцене один с гитарой, - объясняет он. - Ни фонограммы, ни подтанцовок. А это значит, что единственное, чем я могу людей увлечь, - это моя энергия, вот и получается театр одного актёра. Поэтому я никогда не дистанцируюсь от людей, я же, по сути, никому, кроме них, и не нужен.   
Что касается моего впечатления от слушателей, которые приходят на концерты. Самое сложное -набрать аудиторию в Питере. Там публика очень пресыщена, с налетом рафинированной богемности. Для них я - брутальный провинциал и гопота. В Москве тоже есть своя определённая культурная монополия на музыкальный вкус - очень любят модные тенденции, много снобов. То же касается и некоторых андеграундных музыкантов столичных - они такие же снобы надменные, как и их аудитория. На мои концерты в двух столицах приходят чаще всего приезжие ребята. Хотя коренные тоже есть - и они славные малые».
За пару дней до прибытия Бранимира в Саранск исполнилось 10 лет со дня смерти солиста группы «Гражданская Оборона» Егора Летова. «Егор, безусловно, в какой-то степени повлиял на меня, как и на многих андеграундных музыкантов. Он, по сути, задал вектор движения российского андеграунда - все мы вышли из летовского «Дурачка», - говорит Александр. - Когда происходил определенный этап моей эволюции, его песни служили саундтреком к духовно-личностным изменениям. С годами отношение к творчеству Летова менялось на совершенно полярное. В нулевых годах был убежден, что Летов порчу навёл на огромное количество людей. Ныряешь в такую безнадегу - и потом из этой бездны очень сложно выбраться, если ты не умеешь по ней путешествовать и просто-напросто в ней находиться. То есть показать ад, привести народ в ад - в этом проблемы нет. А как обратно выбираться оттуда? Этого выхода не было предложено. Поэтому слушать Летова нужно очень осторожно.
Сейчас очень сложно вспыхнуть важному, масштабному явлению, выплыть на поверхность из водоворота разнородной информации. Очень сложно появиться новому Цою, Гребенщикову, новому Кинчеву. Возьмем рэперов - Мирон, который собирает много, но пока не дотягивает до уровня полностью культовой фигуры.
Из писательского мира своими взглядами на жизнь мне импонирует Захар Прилепин - удивительной судьбы человек, масштабная во всех отношениях личность. По крайней мере так, как он живет, у многих жить кишка тонка. За что часть его коллег по цеху и не любят. Всё, что он декларирует, он воплощает. Мне нравятся его книги, его образ писателя - не такой рефлексирующий тип, который хочет повеситься, порезать вены, рассказать, как всё х…во, «меня, бедного, пожалейте!», «как я оказался, такой белый и пушистый, в этом ужасном мире?». Если он говорит про семейные ценности - вот, у него семья, четверо детей, они сыты, счастливы. Хочет защитить людей - идет на войну. И воюет не только постами на fb. В отличие от многих своих коллег».
Нынешний тур Александра Паршикова проходит в поддержку нового альбома «Жизнь и смерть Скруджа Макдака». Эти песни ещё «не в ходу» у саранской публики, поэтому рок-бард вещает в уважительной тишине. «Скрудж Макдак - это культовая фигура 90-х годов. Диснеевские мультфильмы, по сути, формировали модели поведения детей, которые тогда росли, - считает Александр. - В 90-е годы жители России почувствовали вкус коммерции. А Скрудж Макдак был идеальным героем - самый богатый селезень в мире, который накапливает деньги ради денег. Для него это спорт. Он готов жертвовать всем, он не спит ночью, если у кого-то денег больше.
Альбом сделан именно с поправкой на историю России 90-х. Скрудж Макдак - живое олицетворение определенной прослойки населения, которая обитала в то время в России: новые русские. Нет, это совсем не обыватели - обыватели стояли, торговали варёнками, были челноками. А новый русский готов забирать, перешагивать через кровь - он совершенно четко устремился к богатству. Я в этом альбоме старался его не осуждать, не раз…ывать, а просто препарировать и посмотреть, увидеть момент, когда произошел надлом, когда он встал на тропу хищника. Он зарабатывает деньги, но ему сложно понять, что с деньгами можно делать. Он покупает золотые унитазы, яхты, сорит по кабакам. А потом приходит внутренняя пустота, он не может насытиться. Это трагедия. Деньги есть, но никто тебя не любит. Это полностью страшная х…ня. И ты не сможешь купить любовь: либо тебя будут бояться, либо от тебя будут морозиться, либо с тобой будут жить ради денег».
К концу концерта Паршиков выдаёт только проверенные хиты, и зал азартно подхватывает мрачную по тексту, но полную надежды песню:
«Холодно тебе, малышка?
Ветер продолжает петь.
Порван одноглазый мишка -
Некому тебя согреть.
Потерпи, малыш, немножко!
Пусть метёт белым-бело!
Скоро Он примчится,
Вздёрнет нас на рожки -
В печке будет всем тепло».
«Безусловно, мои песни могут показаться тяжелыми. Для меня то, о чем я пою, естественная среда обитания, не из ряда вон выходящее явление. Просто есть разные тоннели реальности, - убежден Александр. - «Как упоительны в России вечера»: у кого-то в то время в России вечера были с хрустом французской булки и с вальсом Шуберта, а кого-то пороли на конюшне. Я описываю тот тоннель реальности, который мне наиболее знаком, стараюсь делать это максимально достоверно - в этом моя основная задача.
Для меня мрачными кажутся другие вещи. Например, я недавно читал лекцию в родном университете про темную сторону современной эстрады. Брал песню «Отпустите меня в Гималаи» или «Колдовское озеро» - и анализировал текст. Если их читать в чистом виде - реальный мрак и ад! Когда я слышу «Неистовый зверь, мой повелитель» - б…ь, это призыв к сатанизму! Вот это ад и есть, когда под весёлую праздничную музыку поют про чудовищные штуки. А не тот ад, которым нас пугают. «Я куплю тебе новую жизнь, отрекись от него, отрекись» - это просто п…ц!».
P.S.
«Я играл в Донецке, и это был один из самых запоминающихся моих концертов. Туда вообще-то боятся ездить. Многие думают, что испортят себе этим репутацию. Мне было всё равно. Есть вещи, которые ты не можешь не сделать. Я понимал, что отыграть в Донецке, значит, перейти определённый Рубикон. То есть в Киев мне дорога уже закрыта. Но меня позвали, и нужно было поддержать людей, которые просто устали от войны.  Принимали меня там очень хорошо. По возвращении написал три песни. Два дня ни с кем не разговаривал.
Война, которая там происходит - это одно из проявлений масштабного столкновения двух парадигм, двух миров. Мира традиционных ценностей и другого, нового миропорядка. Мне ближе мир традиционных ценностей. Потому что в другом - «дивном новом» мире - мне места не будет. Там не будет места семье, дружбе, любви... Это будет мир, где каждый за себя. Я в такой мир не хочу».