«Полтора года я был рабом!»

 

О себе Юрий Петрушков рассказывает коротко. Родился в Мордовии. В 1982 году поступил в военное училище. После окончания был направлен для прохождения службы в столицу Украины. Был в командировках в Афганистане и Чернобыле. За время службы приобрел несколько заболеваний. В 1993 году после развала СССР вернулся в Мордовию. Поселился в Ельниках и зажил спокойной жизнью обычного сельского пенсионера. Получал пенсию, воспитывал двоих сыновей и даже представить себе не мог, что самые суровые испытания для него еще впереди.

- В 2012 году старший сын отдал свою машину в ремонт в частный автосервис в Ельниках, - вспоминает Юрий Петрушков. - Эту машину я ему купил, чтобы он научился ездить. Обычная старенькая «восьмерка». Оформлена она была на меня. Однако, когда мой сын пришел, чтобы забрать эту машину, выяснилось, что хозяин автосервиса ее разобрал и продал на запчасти. Я потребовал вернуть мне машину, но он отказался, сказал, что работает под крышей правоохранителей и со всех сторон прикрыт. Я не поверил и обратился с заявлением в полицию. Тогда мне дали понять, что, если продолжу требовать свою машину, против меня будут возбуждены уголовные дела. Я снова не поверил и написал заявление в прокуратуру. В течение нескольких месяцев из правоохранительных органов мне приходили только отписки. Но я продолжал настаивать на своем. Через некоторое время я по личной необходимости пришел в суд, чтобы подать заявление. Но при входе в здание суда меня схватили судебные приставы, надели на меня наручники и вызвали полицию. Меня отвезли в отдел и продержали двое суток. Я не подписывал никаких документов. На следующий день суд оштрафовал меня на две тысячи рублей и освободил. Но как только я вышел в коридор, меня снова задержали и отвезли в Краснослободск. Там меня еще продержали двое суток и привезли обратно в Ельники. На следующий день суд снова меня освободил с условием, что я буду являться в полицию для проведения следственных действий. Против меня возбудили дело за неподчинение сотрудникам полиции. Заочно они сфабриковали решение мирового судьи о наложении на меня штрафа в пятьсот рублей. Причем за то же самое деяние, за которое меня уже штрафовали на две тысячи рублей. Как я понял, это было необходимо, чтобы обосновать свои действия по доставлению меня в отдел полиции. По новому постановлению мирового судьи мне дали два года и три месяца лишения свободы условно. 

Девяносто девять процентов населения нашей страны еще на этом этапе прекратили бы любые попытки добиться справедливости, наплевали бы на старенькую «восьмерку» ради спокойного существования. Но Юрий Петрушков оказался не из таких. Урок, который преподнесла ему правоохранительная система, он хоть и усвоил, но решил поучить систему в ответ. Ну не верилось ему, что в 21 веке могут происходить такие вещи. Рожденный и воспитанный в другой стране, он продолжал верить в лучшее. 

 

- Из Ельников мне пришлось переехать в Саранск, - продолжает Юрий Петрушков. - Дело в том, что в мой адрес регулярно начали поступать угрозы. Но я все равно не останавливался. 

Я обратился в суд с требованием вернуть мне машину, но суд отказал и передал машину человеку, который ее разобрал и продал. Но на этом история не закончилась. Уже в Саранске против меня сфабриковали новый материал. Дело в том, что я отказался исполнять решение суда, который дал мне условный срок, потому что считаю это решение незаконным. Ведь получается, что меня трижды наказали за одно и то же нарушение. Два раза административным штрафом и в третий раз - условным сроком. Как бывший военный, давший присягу, я отказался от исполнения этого решения, поскольку оно нарушает Конституцию РФ. В ответ ФСИН обратилась с заявлением в суд. Эти заявления рассматривались уже в Октябрьском суде Саранска. Два судьи просто продлили срок, в течение которого я должен был отмечаться в уголовно-исполнительной инспекции. Но третий судья снова наложил на меня штраф в одну тысячу рублей и на основании этого постановления заменил условный срок на колонию-поселение. Но дело в том, что еще во время первого рассмотрения к материалам уголовного дела были приобщены документы о том, что я в свое время проходил службу во внутренних войсках МВД СССР. То есть по закону я никак не должен был попасть для отбытия наказания в мордовские колонии. Поскольку я являюсь бывшим сотрудником МВД, то мог отбывать наказание только в ИК-5, но это колония строгого режима, а меня приговорили к колонии-поселению. Однако суд не обратил на это никакого внимания, и меня отправили в Явас. 

 

- По прибытии в колонию-поселение я написал жалобу в Дубравную прокуратуру, - говорит Юрий Петрушков. - Оттуда для проверки прислали помощника прокурора. Но он просто проигнорировал информацию о том, что я являюсь бывшим сотрудником МВД. Вместо этого на меня сфабриковали материалы о том, что я нарушаю режим содержания. Меня, что называется, начали ломать. В колониях это умеют делать. Для начала помещают человека в штрафной изолятор. Я находился в помещении, в котором, кроме прикрученных к полу стола и стула, ничего больше не было. Я не мог сделать себе чай, не мог съесть кусок хлеба или конфетку. Понимаете, для диабетика это очень важно. Мы же всегда носим с собой конфетку или кусочек хлеба. На тот случай, если вдруг резко упадет сахар. Успел съесть - в кому не попал. А кома - это смерть... После этого меня из колонии-поселения перевели в ИК-12 на общий режим. Естественно, там под давлением я начал работать. Фактически полтора года я был рабом, поскольку за работу мне ничего не платили. Я работал за кусок хлеба. Больше двух лет я провел в одном обществе с уголовниками. Даже с пособниками террористам сидел. Представляете, бывший офицер внутренних войск и два человека, осужденных за пособничество террористам! Я не могу сказать, что по отношению ко мне со стороны других осужденных был какой-то общий негатив. В колонии отношения между заключенными строятся индивидуально. С кем-то ты можешь нормально общаться, с кем-то - нет. Там ты можешь быть абсолютно беспомощным физически, но твое поведение, твои взгляды на жизнь могут стать предметом уважения со стороны сокамерников. Но в любом случае принцип «не верь, не бойся, не проси» сохраняется. Это годами отработанная практика. Лично мне помогало то, что я бывший военный, привыкший переносить разные сложности. Хотя ощущение, что сидишь фактически ни за что, очень сильно давило. Приходилось просто прятать свои чувства глубоко внутрь себя и жить сегодняшним днем. В колониях так поступают многие. Так легче переносить все то, что тебя окружает. Хотя у некоторых бывают и срывы. 

 

- Несмотря ни на что, я продолжал писать жалобы, - говорит Юрий Петрушков. - В конце концов меня все-таки перевели из Мордовии в колонию для бывших сотрудников правоохранительных органов в Кировской области. Там я досидел свой срок и вышел на свободу. 

Освобождение из колонии стало для Юрия Петрушкова лишь поводом для дальнейшего отстаивания своих прав и честного имени.

- Вот вы спрашиваете, почему я никак не могу успокоиться, - говорит бывший капитан внутренних войск МВД СССР. - Понимаете, у меня два сына. И я не хочу в их глазах остаться человеком, который не смог отстоять свои права. Я продолжал писать жалобы в различные инстанции. Обращался в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет. Оттуда жалобы перенаправляли обратно в Мордовию. Мне начали приходить ответы, из которых следовало, что в отношении меня действительно были допущены нарушения, но пересматривать эти решения сейчас никто уже не будет. Но получается, что любого человека можно просто так посадить, и защищать его права никто не будет?! Но я уверен, что смогу добиться справедливости. Необходимо только заставить сотрудников прокуратуры работать. Закон обязывает этих должностных лиц выполнять те или иные действия по защите прав граждан. Это ведь не моя прихоть. Мы должны просто спокойно отстаивать свои права. 

 

- Знаете, что самое интересное во всей этой истории? - спрашивает Юрий Петрушков. - Еще до моего заключения я обратился в суд с заявлением, в котором требовал передать мне мой автомобиль. Но суд почему-то передал его хозяину автосервиса, который его разобрал и продал. Я успел тогда подать апелляцию, но потом меня арестовали… Так вот этот автомобиль до сих пор числится за мной, и налоги за него плачу я. А сотрудника полиции, с которого фактически начались мои злоключения, вскоре уволили из органов. Я не знаю точных причин его увольнения, но факт остается фактом.