«Подавлен и убит морально!»

 

Николай Парамонов появился в зале судебных заседаний в шапке и зимней куртке. Выглядел он плохо. Не внешне, а внутренне. Он заметно волновался и поначалу не хотел отвечать на вопросы журналистов. Но, видимо, осознав, что другой возможности высказаться у него уже не будет, - заговорил. 

- Я не признаю своей вины, - заявил Николай Парамонов. - Даже больше вам скажу словами Гомера мудрого. Ложь всегда отличается, когда доходит до критической отметки. Лица, которые лгут, кончают очень нехорошо. Дело, которое сфабриковано против меня, доставлено в суд с искусственными обвинениями. Доказательства полностью сфальсифицированы. Документы, которые имеются в материалах дела, полностью подтверждают мою позицию. Денег я не брал, в карман их не клал... На мой взгляд, это чистой воды провокация! 

Поддержать Николая Парамонова в зал суда пришли супруга и сын. Поначалу они тоже не хотели общаться с представителями СМИ, но все-таки нашли в себе силы сделать пару заявлений.

- Любого можно сделать крайним! - заявила супруга Николая Парамонова. - Вот нас и сделали! Он очень больной! У него инфаркт обширный, рука висит мертвая! Подавлен и убит морально!

- Все, больше никаких комментариев, - произнес сын Николая Парамонова.    

Следует отметить, что жалобы на плохое самочувствие поступали от Николая Парамонова практически на протяжении всего судебного процесса. Прокурор утверждал, что у него высокое давление, сердце стучит, голова кружится, плечо ноет. Таблетки, которые он принимал, находясь в следственном изоляторе, не помогали. Кроме того, после дорожно-транспортного происшествия, в которое он попал вместе с семьей, у него произошел разрыв ключицы и сухожилий. По словам подсудимого, ему требовалось срочное медицинское вмешательство, однако в силу определенных причин медицинская помощь ему оказана не была. С точки зрения Парамонова, сам факт его нахождения в следственном изоляторе делал невозможной медицинскую помощь. На одно из заседаний по этому делу даже вызывали бригаду медиков, которая обследовала подсудимого и рекомендовала перенести заседание на другой день, мотивируя это тем, что у него обострилось хроническое заболевание. Врач дал экс-прокурору лекарственный препарат и попросил суд оградить его от эмоциональных нагрузок в этот день. Собственно, на этом настаивал и сам подсудимый. Тогда его ходатайство было удовлетворено. Но отвечать перед законом за свои прегрешения Николаю Парамонову все равно пришлось.

 

Под следствием прокурор Октябрьского района Саранска оказался летом прошлого года. Как следует из обвинительного заключения, 13 июля 2016 года в кабинете генерального директора Саранского домостроительного комбината Дмитрия Кручинкина раздался звонок. Звонили из прокуратуры Октябрьского района Саранска и попросили срочно явиться в ведомство для беседы с прокурором района. В тот же день директор строительного предприятия около 12 часов прибыл в прокуратуру на встречу. По словам Кручинкина, до этого момента с прокурором Парамоновым он никогда знаком не был.

При встрече с глазу на глаз в своем служебном кабинете прокурор района потребовал от Дмитрия Кручинкина передать взятку в 370 тысяч рублей. Николай Парамонов объяснил, что ДСК ведет активное строительство жилья, занимается другой коммерческой деятельностью в Октябрьском районе, а надзор за всем, что происходит в районе, осуществляет его ведомство. При этом прокурор намекнул, что в случае возникновения каких-то проблем у компании он сможет помочь в решении. Ну а при отказе платить у ДСК вполне могли появиться сложности по правоохранительной линии. Проще говоря, прокурор предложил заплатить и работать спокойно без лишних проверок. Кручинкин обещал подумать над предложением. После этого руководитель ДСК отправился в республиканское УФСБ, где написал заявление о вымогательстве взятки. Все остальные встречи Парамонова и Кручинкина проходили под контролем оперативников ФСБ и сотрудников службы собственной безопасности прокуратуры Мордовии. Через два дня при получении трехсот тысяч рублей Николай Парамонов был задержан. 

Впрочем, сам Николай Парамонов с самого начала утверждал, что это была вовсе не взятка, а дружеское одалживание денежных средств в связи с тяжелым материальным положением. По словам прокурора, в последнее время у него в семье сложилась сложная ситуация. Сам он перенес инфаркт, жена - инвалид, у сына проблемы со здоровьем. Денег ни на что не хватает. Тут еще попал в аварию на служебной машине, и, чтобы расплатиться за ремонт авто, нужны были деньги, а взять их было негде. Вот и решил одолжить по-товарищески некоторую сумму у знакомого директора ДСК Дмитрия Кручинкина. Со слов Парамонова выходило, что деньги он не вымогал и не клянчил, даже не вел речи о какой-то конкретной сумме. Просто попросил помочь деньгами, потом собирался вернуть. Кручинкин согласился дать денег в долг. Договорились о встрече, он передал деньги, и тут случилась «подстава» - появились оперативники ФСБ. 

Следует отметить, что кое-что в этих утверждениях действительно имело место быть. Николай Парамонов в самом деле попадал в дорожно-транспортное происшествие. В декабре 2015 года прокурор разбил служебный автомобиль «Нисан Альмера». 

- За рулем у меня произошел инфаркт, я потерял сознание, машина улетела в кювет, - рассказал на одном из заседаний Николай Парамонов. - После ДТП вся моя семья и я были доставлены в больницу. У автомобиля оказались повреждены левое и правое крылья, крыша, бампер, светоотражатели. На восстановление требовались большие деньги. Речь шла о сотнях тысяч рублей. Возмещать ущерб прокурор должен был из своего кармана. Но таких денег на тот момент у него не оказалось. Возможно, финансовая несостоятельность стала следствием того, что за последние годы семья прокурора сделала несколько дорогих приобретений. В СМИ, к примеру, фигурировали дорогая квартира в одной из новостроек и загородный дом. Понятно, что даже с учетом далеко не маленькой зарплаты районного прокурора найти в одночасье такую сумму на ремонт служебного автомобиля Николай Парамонов не смог. По всей вероятности, он планировал решить эту проблему за чужой счет. Ведь прокурорское покровительство вещь столь же полезная, сколь и дорогостоящая. При желании надзорное ведомство может так замордовать проверками, что ни о каком ведении бизнеса не может быть и речи. Но ведь за определенное вознаграждение глаза на разные нарушения можно и закрыть. Вот примерная логика поступка прокурора, по версии стороны обвинения. 

Кстати, по словам самого Николая Парамонова, после истории с ДТП его вызвал к себе прокурор Мордовии Валерий Мачинский и предложил уволиться из ведомства по собственному желанию. Но уходить из прокуратуры добровольно Николай Парамонов отказался. В итоге тогда ему был объявлен строгий выговор. 

 

Впрочем, несмотря на все доводы подсудимого и эпатажное поведение его адвоката, суд счел вину Николая Парамонова полностью доказанной. Представитель государственного обвинения просил назначить ему наказание в виде одиннадцати лет колонии строгого режима и взыскать с него в качестве штрафа в доход государства восемнадцать с половиной миллионов рублей. С учетом этого обстоятельства решение суда можно назвать достаточно гуманным. На оглашение приговора судье потребовалось почти четыре часа. В итоге Николай Парамонов приговорен к семи с половиной годам колонии строгого режима и штрафу в полтора миллиона рублей. Кроме того, суд лишил его классного чина «старший советник юстиции» и права занимать определенные должности сроком на три года. Однако с учетом непримиримой позиции экс-прокурора сомневаться в том, что это решение будет обжаловано в вышестоящей судебной инстанции, не приходится. Вполне вероятно, что это судебное заседание не станет для Николая Парамонова последним.