«Когда умер Сталин, все люди плакали!»

 

Она родилась в 1917 году в селе Вечерлей Атяшевского района Мордовии. Кроме нее в семье было еще пятеро детей. 

- В школе я окончила только семь классов, - говорит Пелагея Яковлевна. - Когда исполнилось двадцать лет, я вышла замуж. Муж был тоже из нашей деревни. Павел Азин. Сначала я провожала его в армию, а когда он вернулся, мы поженились. Незадолго до этого он прислал мне свою фотокарточку из армии.

Этот снимок так и остался для Павла единственным в жизни. Сейчас эта фотография висит на стене в небольшой квартирке в самом центре Саранска. 

- После свадьбы нам было негде жить, - продолжает Пелагея Азина. - Своего дома у нас не было. Какое-то время пожили у моей сестры, но потом мы с мужем отправились в Туркестан.  

Шел 1937 год. По стране шли репрессии, в водовороте которых сгинули миллионы человеческих судеб. В молодой семье Азиных появилась на свет первая дочь. Девочку назвали Галиной. Вместе с ней супруги ехали на южную окраину СССР, куда бежал от раскулачивания один из их родственников. 

- Тогда ведь по ночам людей забирали, - говорит Пелагея Яковлевна. - Вот и семью моего дяди хотели раскулачить. Но они ночью как-то смогли убежать. Однако из Мордовии им пришлось уехать. Дядя жил в Кызыл-Орде. Первоначально туда поехал только мой муж. Но в Кызыл-Орде Павлу не нашлось никакой работы. Тогда его направили на станцию в Туркестан. Ему повезло. На новом месте его определили на службу в стрелковую охрану. После того как устроился, он вызвал меня. И я с дочкой на руках переехала к нему. Гале тогда всего два года было. Мы поселились на съемной квартире. Там прожили четыре года.

По сути, это время было самым счастливым в жизни молодой семьи Азиных. Но тогда Павел и Пелагея и сами еще не догадывались об этом. Они обустраивали свой быт, ждали появления на свет второго ребенка, но наступил 1941 год. 

- Когда началась война, мужа сразу забрали, - вздыхает Пелагея Яковлевна. - Я просила его остаться, но он сказал, что не может этого сделать, что он должен воевать. Уже потом выяснилось, что из всей стрелковой охраны отправке на фронт подлежали только двадцать человек. На остальных наложили бронь. Но мой муж попал именно в эти двадцать человек. Только я его проводила, родила сына. Осталась одна с двумя детьми. Павла и остальных призывников сначала повезли на короткую учебу. Месяца два он был на специальных курсах, а уже потом их отправили на фронт. Перед самой отправкой эшелон, в котором они ехали, специально притормозили в нашем городе, чтобы солдаты могли повидаться с родными. Помню, он прибежал ко мне, завернул Галю в одеяло, и мы пошли на вокзал. А младший сын так и остался лежать дома в коляске. Когда я проводила его на станцию, он еще просил своих друзей, чтобы они меня с дочкой до дома проводили. И уехал. 

Для Пелагеи наступили дни ожидания вестей от мужа. Правда, продлились они совсем недолго. В декабре 1941 года, когда страна праздновала первый военный успех в битве под Москвой, Пелагея Азина читала похоронку. На казенном бланке сообщалось, что ее муж погиб 8 декабря близ села Рождественское Дедовского района Московской области. 

- Похоронен он там же в братской могиле. Я тогда на листке бумаги записала дату смерти мужа и место его гибели. Плакала ли я? Не то слово. Ревела! Снился он мне все время. Как будто бежит он ко мне, как тогда перед отправкой на фронт. А открою глаза, возле меня только двое детей. А мне ведь было только двадцать четыре года. С тех пор замуж я больше не выходила. Хотя предложения от мужчин поступали. 

- Информацию о месте захоронения мы выяснили совсем недавно, - говорит внук Пелагеи Азиной Сергей. - В этой братской могиле очень много неизвестных солдат похоронено. Но мой дед был опознан и похоронен под своей фамилией. 

 

После гибели мужа и Пелагее стало нечего делать в Туркестане. Ждать было больше нечего, и она решила вернуться на родину. 

- Понимаете, я бы просто не справилась одна с двумя детьми, - говорит Пелагея Азина. - У меня даже работы не было. Если бы меня хотя бы взяли на работу туда, где работал Павел, я бы еще могла остаться. А без работы мне там делать было просто нечего. Хорошо, что еще соседи помогали. Муж с женой. У них своих детей не было, и они иногда присматривали за Галей. Больше я никогда туда не возвращалась, и не хотела никогда. Все-таки люди там нерусские жили. 

Однако решение о возвращении в Мордовию было легче принять, чем осуществить. В военные годы перемещения гражданских лиц по стране строго контролировались. Просто так купить билет до Саранска было нереально. Необходимо было собрать целую кипу документов. 

- Добраться из Туркестана до Мордовии можно было только по специальному пропуску, - продолжает Пелагея Азина. - Из Мордовии мне прислали такой документ, и я одна с двумя маленькими детьми поехала домой. Снова поселилась у сестры. 

По возвращении в родной Вечерлей на молодую женщину обрушился еще один удар - умер младший сын, которого она родила в Туркестане. Но даже погоревать она толком не могла. Горе было привычной составляющей жизни в деревне. 

- Война ведь шла, - вздыхает Пелагея Азина. - В некоторых домах в нашей деревне сразу по три сына погибали. Население в деревне резко сократилось, мужиков почти не осталось. А ведь у нас очень большое село было раньше. 

Но здесь, по крайней мере, была работа. Хотя колхозный труд был очень тяжел. 

- Мы на полу снопы вязали, - говорит Пелагея Азина. - Хлеба на полях тогда иногда жали жнейкой, но чаще приходилось жать вручную, серпом. По первости да по молодости я, бывало, не успевала за жнейкой. И мне часто помогали сестра и сноха. Если бы не они, я бы не справилась. Очень тяжелое было время, не хочется его сейчас вспоминать. Правда, голода мы страшного не видали. Все-таки в колхозе работали. У нас сами хлеб выпекали и привозили его в поле, кормили нас. И то мы этот хлеб ели иногда украдкой. Спасибо сестре, она мне всегда на работу давала с собой лепешек, которые сама пекла.  

Единственным радостным событием для Пелагеи Азиной за все эти годы стала покупка собственного дома. 

- Как сейчас помню, за дом я отдала двадцать пудов пшеницы и двести рублей, - говорит женщина. - Дорогие тогда были деньги. Но зато у меня наконец-то появился собственный дом. 

 

- Помню, когда кончилась война, у моей подруги муж пришел с фронта, - говорит Пелагея Яковлевна. - Она нас всех собирала у себя, радовалась. А мы ревели! Ведь у нас мужья с войны не вернулись. Нам в клубе тогда объявили, что война закончилась, все радовались, но и слез много было. Кроме мужа у меня еще брат погиб, а другой брат пришел раненый. У сестры моей тоже муж погиб. В сельсовете тогда было написано, сколько человек из нашего села погибло на войне, но сейчас точных цифр я уже не помню. У нас в деревне тогда все девчонки песню пели: «Уж ты, Гитлер, паразит, где же милка мой зарыт? Укажи тропиночку, где зарыл малиночку!». 

 

Война закончилась, но трудностей в жизни людей меньше не стало. В 1953 году на страну обрушилось еще одно горе. Умер великий вождь Иосиф Сталин. 

- Нам тогда в клубе об этом объявили, - вспоминает Пелагея Азина. - И люди все кричали: «Сталин помер! Сталин помер!». И плакали все. Народ его очень жалел! 

А вот в личной жизни Пелагеи Азиной практически ничего не менялось. Она все так же работала в колхозе, воспитывала дочь. Вскоре и Галина засобиралась замуж. А после свадьбы уехала с мужем на Урал. Вслед за ней в Челябинск перебралась и Пелагея Яковлевна. 

- Галина тогда родила сына, и ей необходимо было, чтобы я помогала в уходе за ребенком, - говорит женщина. - Вот я туда и уехала. Раньше ведь женщины выходили на работу через два месяца после рождения ребенка. 

Обратно в Мордовию семья вернулась только в 60-е годы прошлого века. Уже здесь Пелагею Азину настигло еще одно испытание, умерла ее дочь Галина. С тех пор самыми близкими людьми для женщины стали внуки Сергей и Владимир и их семьи. Даже в свои сто лет она не перестает переживать за каждого из них. 

Пелагея Азина не скрывает, что самым трудным временем в ее жизни были военные годы и годы работы в колхозе. Но способность к преодолению любых трудностей всегда была отличительной чертой этого поколения. 

- Сейчас жизнь, конечно, стала лучше, - говорит женщина. - Едим что хотим. А раньше колбаски-то мы не видали. 

К своему столетнему юбилею женщина относится как-то даже философски. 

- Знаете, я просила Бога дожить до тепла, - признается Пелагея Яковлевна. - И он дал мне эту возможность. А вот доживу ли до своего дня рождения - не знаю. В деревне-то все мои подружки умерли уже. 

- Надо дожить, - говорит внук Пелагеи Азиной Сергей. - Обязательно надо дожить!