«Главное, чтобы не пропало волшебство»

 

- С театром я связана с самого рождения. Мои родители - артисты этого театра, у нас династия. Я даже в детский сад никогда не ходила, потому что ездила на гастроли с артистами. У родителей не было возможности меня оставлять, ведь раньше гастролировали и по полгода, так что я практически выросла на колесах театрального автобуса. Естественно, я смотрела все спектакли, была закулисным ребенком. Когда была маленькой, меня часто спрашивали: «Пойдешь в театр работать, как папа с мамой?». Я отвечала: «Да ни за что!». Я видела дома эти талмуды ролей, которые надо учить наизусть, и это пугало.

Я очень люблю растения, природу и вообще в школьные годы мечтала стать биологом. Но однажды в конце 11 класса режиссер театра Владимир Сергейчев увидел, как я в актерской протираю зеркала (мне было скучно, и я просто решила помочь артистам), и сказал: «Хватит тереть зеркала, приходи в театр». Вот так все и произошло, он знал меня, я знала всех. Он со мной начал заниматься, у меня были индивидуальные занятия - кукловождение, голос, речь... Специального образования у меня нет, но заочно закончила филологический факультет по специальности «Русский язык и литература». В театр поступила в 1991 году, тогда мне было 17 лет. Получается, что уже более 25 лет я служу этому театру. Так что никогда не говори «никогда».

- Мой папа - Сидорин Владимир Иванович, народный артист Республики Мордовия и заслуженный артист России. Ему 70 лет, в театре кукол работает с 1969 года, и до сих пор он действующий актер, работает и лежа, и сидя, и стоя. Мама, режиссер театра Сидорина Лариса Алексеевна, заслуженный артист РМ, также немало лет отдала театру. В принципе вся молодежь училась у них и кукловождению, и сценической этике. Советы от Владимира Ивановича очень ценятся актерами, он и как художник-постановщик в нескольких спектаклях был, и как режиссер ставил. 

Когда я на работе, родители для меня - Владимир Иванович и Лариса Алексеевна, папа и мама они только дома. И так было всегда. Субординация есть субординация. Никаких поблажек мне не делали, спрашивали даже строже, чем с других. 

Младшая сестра - Татьяна Маскинскова - артистка балета в нашем музыкальном театре, ее стаж также большой для балета - 15 лет. Так что в нашей семье все творческие люди. 

- Знаете, мои дети не хотят ходить в театр, вот такой парадокс! Правда, старшему 17 лет, младшему - 9, из кукольного театра они выросли. Хотя летом прошлого года мы работали над новой постановкой - «Гулливером». Так вот младшего во время летних каникул некуда было деть, и он мотался здесь, в театре. Режиссер увидел его и говорит: «Ты будешь у меня в спектакле юнгой!». И он так органично вписался в спектакль! Если его можно отпросить из школы, то он участвует в спектакле. На представление я пригласила весь класс. Сын должен был пройтись по авансцене в матросской форме, ударить в рынду и сказать: «Первый звонок», «Второй звонок». И вот премьера. Он был поражен количеством зрителей, но справился.

- Не знаю. У меня два сына, мужчина же должен кормить семью. На одну зарплату здесь невозможно прожить, все наши мужчины еще где-то подрабатывают. Даже я подрабатываю голосом на «Русском радио». 

 

- Мы идем в ногу со временем, в жизни появляются какие-то новшества, и театр за этим следит. Сейчас дети другие, они хотят чего-то более зрелищного. У нас же классический театр, мы сознательно не идем на эту зрелищность, потому что нам нужно сохранять традиции театра кукол. Если мы станем делать шоу и различные интерактивные игры, это будет уже не театр кукол. Конечно, театр меняется, но очень плавно, однако базовая классика, на мой взгляд, должна быть всегда.

- Нет! Дети есть дети. До них донести и сложно, и легко одновременно. Если ты будешь говорить неправду, они это сразу поймут. Если они не поверят тебе, то могут просто уйти. Вот я, например, уже 25 лет Снегурочка на новогодних представлениях. И вот мы водим хоровод. Дети говорят: «У вас руки теплые, вы не Снегурочка!». Но я всегда так уверенно отвечаю, что именно я Снегурочка, что дети начинают мне верить.

- Трудно сказать, что с этим делать. Мы свою нишу занимаем и никуда не денемся. Не скажу, что театр кукол в тени, но и не выпирает. Сейчас детям проще пойти в кино, посмотреть фильмы в 3D. Однако считаю, что детей с малых лет стоит приучать к театру, мы их учим правильно говорить, ведь современные молодые люди стали говорить какими-то сокращениями…

- Конечно, в первую очередь искусство и воспитание, зрелищность сразу отметаю. Театр - это тонкая наука, мы действительно и учим, и учимся в театре кукол. У нас есть много постановок, которые учат детей вежливости, рассказывают о плохих и хороших поступках, объясняют, что такое хорошо. Мы должны доносить до детей правильность нашего бытия, что ли… Порой у родителей не хватает времени на подобные разъяснения. Сейчас стремительный век, все куда-то бегут, порой не до воспитания.

- Куклы начинают оживать в руках актеров, зрелищностью это, пожалуй, не назовешь. Скорее это волшебство, а дети его любят. Актер должен сделать так, чтобы волшебство не пропало, а для этого необходимо виртуозно владеть куклой.

- Конечно. Есть у нас спектакль «Золотая пряжа», я там играю Марию, главную героиню. Это очень добрая, лиричная сказка с хорошим концом. Очень сложно играть главных героинь, тем более людей. Образ нужно пронести от начала до конца спектакля, при этом зритель должен тебе поверить. Оттого что эта героиня любимая, мне это сделать удается. Я всегда с большим удовольствием ее играю, даже два-три спектакля подряд. Еще мне нравится роль зайца в «Красной Шапочке», поскольку он такой озорник! Все зависит еще от того, насколько хорошо драматург выписал героя. Если образ плохо выписан, то не знаешь, за что зацепиться, как этот образ раскрыть полностью. Хорошо, если в этом помогает режиссер.

- В планах это есть всегда. Но у нас нет такой возможности. Дело в том, что наш зрительный зал не приспособлен для взрослого человека - кресла маленькие, расстояние между рядами узкое. Так что условия не позволяют нам поставить взрослый спектакль. Хотя еще в 70-х годах в репертуаре нашего театра было два спектакля для взрослых, и на них билеты было сложно купить, приобретали заранее. Так что у нас в планах есть восстановление этих спектаклей, но будущее в нашем случае неопределенное. В ближайших планах этого точно нет.

 

- Есть много видов кукол - тростевая, планшетная, перчаточная, марионеточная. Моя любимая - верховая. Сейчас некоторые кукольные театры отказываются от тростевых кукол, а ведь это классика! Отказываются по той причине, что не в совершенстве ею владеют. Наши артисты мастерски владеют тростевой куклой. Когда мы приезжаем на различные фестивали или конкурсы, к нам за кулисы всегда приходят коллеги из других городов и говорят: «Как вы так работаете? У вас кукла может так посмотреть, так довести движение, что доигрывает без слов!». Так приятно слышать подобные комплименты, гордость берет за наш театр! Не все так умеют, для нас же это повседневная работа, мы к этому привыкли и не можем по-другому…

- Да, некоторые до 3 килограммов весят! Добавьте к этому одежду, волосы… Для нас легкая кукла - радость невозможная! Но даже тяжелой куклой мы должны управлять так, как будто нам легко. У всех, кто проработал в кукольном театре более 20 лет, есть профессиональная болезнь остеохондроз - шейный, поясничный, очень болят пальцы рук, руки, поскольку это наш рабочий инструмент. 

- Бывало такое, что во время представления падала ширма, то ли там что-то развязалось, то ли еще что-то, что мы недоглядели. Представьте - в середине спектакля падает ширма. Зритель смотрит на нас, мы - на зрителя. Стоим все в ужасе. Такое ощущение, что тебя раздели. В зале тишина. Те, кто стоял позади, быстро разбежались, а те, кто впереди был, медленно и плавно ушли за кулисы. Потом ребята быстро все исправили. 

- Еще сколько! Обычно это случается, когда за ширмой темно или мы работаем в черных костюмах. Бывало, что и бровь разбивали до крови. Но играть надо дальше, спектакль остановить нельзя! Я сама как-то улетала под авансцену, вся нога была синяя. Да и сейчас синяки случаются, куда без этого. Вообще у нас должно быть развито боковое зрение, нужно видеть все, и при этом еще играть так, чтобы верили.

- Мне хочется, чтобы дети были радостные, искренние. Когда дети улыбаются, смеются - это дорогого стоит. Хочется, чтобы они уходили под впечатлением и им хотелось сюда вернуться... Наш зритель очень благодарный, самый сложный и самый лучший.