«Помню только, как человек на асфальте лежит»

 

Эта криминальная история произошла ночью 24 июня прошлого года. Сергей Русин возвращался из гаража и по дороге позвонил сожительнице Елене Катюковой, с которой не так давно поссорился. Мужчина рассчитывал помириться с подругой и хотел зайти к ней в гости, но разговора с возлюбленной не получилось. Женщина заявила, что ей некогда, поскольку она весело проводит время с друзьями. Настойчивый сожитель продолжил звонить Елене, но та не желала разговаривать. Тогда трубку взял один из гостей Катюковой Сергей Кузнецов. Мужчины договорились встретиться у подъезда дома № 113, расположенного по пр. 60 лет Октября. В разговоре на повышенных тонах Русин использовал в качестве аргумента топор. Сначала досталось Кузнецову, а затем и его приятелю Дмитрию Степашину. Обоих мужчин в тяжелом состоянии госпитализировали в больницу. 

 

- С Еленой Катюковой я сожительствовал несколько лет, - рассказал на суде Сергей Русин. - Я очень переживал за нее, поскольку она сильно выпивала с матерью. За неделю до произошедшего мы с ней сильно поругались из-за пьянок. В итоге она съехала от меня и ушла жить к матери. В тот день 23 июня я до ночи был в гараже, занимался ремонтом машины. Уходя домой, взял с собой строительные инструменты: топор, стеклорез, что-то еще, уже не помню. Подходя к дому Елены по проспекту 60 лет Октября, 113, я позвонил ей и хотел встретиться. Сказал: «Я сейчас к тебе зайду поговорить». Однако трубку взял какой-то мужчина, как я потом понял, это был Кузнецов. Он стал нецензурно выражаться в мой адрес. Я не знал, кто это. У меня шок, стресс. Позвонил еще раз. Тогда Катюкова вышла к подъезду своего дома вместе с Кузнецовым. Оппонент снова стал меня оскорблять. Мы сели с ним на лавочку, разговаривали 5 минут. Елена сидела на лавочке напротив. Я спросил его: «Кто ты вообще такой? Какое право ты имеешь лезть в наши с Еленой отношения?». Он был пьяный, выражался, предъявлял какие-то непонятные претензии. 

После его оскорблений меня всего трясло - руки, ноги, голову. Когда он схватил меня за левое плечо, я из пакета достал топор и ударил Кузнецова. Схватил то, что попалось под руку. Я этот момент плохо помню. Как наносил удар, пояснить не могу, т.к. я весь дергался. Сколько ударов нанес Кузнецову и куда делась Катюкова, я тоже не помню. Помню только, как человек на асфальте лежит. Еще вспоминаю, что шел в сторону соседнего дома. Через 2-3 минуты услышал крик: «Сергей, Сергей!». Кричала Елена, я увидел, что она стояла у подъезда уже с другим мужчиной. У него в руках был газовый ключ. Как я потом узнал, это был Дмитрий Степашин. Я пошел к нему… Потом сотрудники полиции сказали, что Степашину я нанес несколько ударов по голове топором. Хотя сам я этого не помню. После всего, что произошло, я стал немного приходить в сознание. Потом направился к матери, сказал ей, что у меня была с кем-то ссора.

Раньше уже были такие ситуации, когда меня всего трясло. Это у меня началось после аварии в 2003 году. Я проходил лечение в психиатрической больнице. В 2013 году у меня было расстройство психики. У меня ярко проявлялись агрессия, утомляемость… В прошлом году у меня была пробита голова. В полицию и к медикам не обращался. После последней травмы голова стала болеть, чувствую нервозность. Как могу подтвердить, что у меня была травма головы? Документы показать никакие не могу, разве что могу постричься и показать следы от травм, их около семи. Вину признаю полностью, но как наносил удары и куда, пояснить не могу.

 

- С Сергеем Русиным мы сожительствовали с 2014 года, за две недели до инцидента мы поругались, и я от него съехала, - рассказала следователю Елена Катюкова. - Вечером 23 июня я встретилась с Сергеем Кузнецовым и Дмитрием Степашиным. Втроем мы пошли ко мне в квартиру, чтобы выпить спиртного. Примерно в 2.30 мне на мобильный позвонил сожитель Сергей Русин, он сказал, что находится у моего дома, и просился в гости. Как мне показалось, он был пьян, и я не хотела его видеть. Я Сергею отказала, объяснила, что дома не одна, а с друзьями. Я бросила трубку, но Русин тут же мне перезвонил. Тогда телефон с моего разрешения взял Кузнецов и попытался объяснить Сергею, что я не желаю его видеть. По разговору я поняла, что Кузнецов договорился встретиться с Русиным на улице возле моего дома. На улицу мы вышли вдвоем. У сожителя в руках я увидела пакет, в котором находилось что-то тяжелое. 

Мужчины сели на скамейку возле первого подъезда и стали разговаривать на повышенных тонах. Кузнецов пытался объяснить Русину, что я не желаю его видеть, а тот в ответ говорил: «Кто ты такой, что говоришь за Елену?». Я сидела молча и не встревала в их разговор. Беседа продлилась около 5 минут. Потом Кузнецов взял Русина за рукав, а тот достал из пакета топор и стал бить им оппонента. Я сильно испугалась и убежала домой, чтобы позвать на помощь. Я не видела, сколько ударов Русин нанес Кузнецову. Дома я рассказала Степашину, что сожитель с топором убивает Сергея. 

Дмитрий попросил меня дать ему что-нибудь для самообороны, но не нож. Я достала газовый ключ и дала его Степашину. Он выбежал на улицу, а я следом за ним. 

Вместе мы отправились в сторону первого подъезда, но там никого не было. Я стала кричать, звала Сергея Кузнецова, но он не откликался. В тот момент появился Русин, он шел со стороны дома № 107 по проспекту 60 лет Октября. Мы с Дмитрием пошли в его сторону. Русин, ничего не говоря, два раза ударил Степашина по голове лезвием топора. Дмитрий упал. Я испугалась и убежала домой. Через некоторое время я снова вышла на улицу и увидела лежащего на асфальте Степашина. На его голове были раны от ударов топором, из них текла кровь. Русина в тот момент уже не было. Я просила Дмитрия встать, но он ничего не отвечал. Примерно через 5 минут приехала «скорая помощь» и увезла его в больницу. Куда ушел Кузнецов, я не видела. 

 

Во время процесса адвокат Сергея Русина заявила ходатайство о назначении повторной комплексной судебно-психиатрической экспертизы в стационаре. По словам защитника, первичная амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза не смогла выявить все нюансы психического здоровья подзащитного. В 2003 году Русин получил черепно-мозговую травму в ДТП, после этого его стали беспокоить боли, шум в голове, он стал жаловаться на утомляемость, снижение памяти. В 2005 году на фоне психотравмирующей ситуации нанес себе ножом порезы левого предплечья. В 2012 году он проходил курс лечения и был выписан с диагнозом - органическое поражение центральной нервной системы сложного генеза. Позже обращался за помощью к психиатру. Русину было рекомендовано долечиться в дневном стационаре. В 2015 году он пришел уже в республиканский психоневрологический диспансер. Как было установлено, у Русина имеется органическое расстройство личности, однако слабоумием он не страдает.

Суд удовлетворил ходатайство адвоката и назначил комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу. Эксперты сделали вывод, что Русин на момент преступления страдал и в настоящее время страдает психическим заболеванием в форме органического поражения головного мозга с легким изменением личности, на что указывают в анамнезе наличие черепно-мозговой травмы, а также частая алкоголизация. Это подтверждает у Русина легкое снижение интеллекта, памяти и влияет на эмоциональную неустойчивость. Однако степень психических нарушений не столь значительна. Поэтому Русин мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В принудительных мерах медицинского характера не нуждается. В момент совершения преступления Русин не находился в состоянии временного расстройства психической деятельности, физиологического аффекта. Однако присутствовало иное эмоциональное состояние, связанное с конфликтной ситуацией (возбудимость, неустойчивость эмоций), которое могло заметно повлиять на его поведение.

 

При вынесении приговора суд учел, что Сергей Русин вину признал и раскаялся, положительно характеризуется по месту работы, награжден благодарностью от  официальных властей Мордовии, имеет на иждивении несовершеннолетнего ребенка, страдает хроническими тяжелыми заболеваниями, его мать является инвалидом 2 группы. Также Русин принял меры к возмещению морального вреда потерпевшим: Кузнецову - 60 тысяч  рублей, Степашину - 105 тысяч. Учитывая эти обстоятельства, суд приговорил Русина к 4 годам и 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.