Дружба по расчету

 

После скандального инцидента со сбитым вблизи турецкой границы бомбардировщиком Су-24 в скорейшее восстановление экономических, политических и военных связей двух государств не верили, казалось, даже закоренелые оптимисты. Считалось, что полноценное сотрудничество возобновится в лучшем случае лет через 10-12. И то при условии, что и Путин, и Эрдоган покинут свои посты. Уж слишком беспардонным и подлым был нанесенный России удар. 

Принятые вслед за этим санкции только подтверждали сказанное. Москва отменила безвизовый режим между странами, заморозила чартерные полеты, ограничила продажу туристических путевок, прекратила принимать на работу турецких граждан, а вдобавок отказалась от закупок тамошних овощей и фруктов. Анкара в свою очередь без устали бросала ритуальные проклятия в адрес России, заявляя, что никому не позволено «посягать на государственный суверенитет» Турции, в смысле нарушать ее воздушное пространство.

Со временем, правда, тональность заявлений несколько изменилась. Эрдоган то делал вид, что происшедшее его не очень-то беспокоит, то намекал на причастность к конфликту некой третьей силы. В июне и вовсе выразил соболезнования семье погибшего российского летчика. А впоследствии даже дал добро на арест турецких военных, причастных к инциденту. Хотя и под предлогом их участия в попытке государственного переворота.

«Великий султан» явно понимал, чего делает. Обострение отношений с северным соседом, внутренняя нестабильность и нарастающие разногласия с Евросоюзом по поводу соглашения о контроле за потоками мигрантов привели уж если не к международной изоляции Эрдогана, то к ослаблению его влияния. Претензии Турции на региональное лидерство на Ближнем Востоке через поддержку «арабской весны» и ее главной движущей силы - «братьев-мусульман» - оказались чересчур самоуверенными. О силовом свержении сирийского президента Башара Асада теперь нет и речи. Так называемая неисламистская оппозиция почти разгромлена. Поток беженцев продолжает расти. А вооруженные отряды сирийских курдов в перспективе могут выйти на турецкую границу, дестабилизировав тем самым ситуацию внутри страны. 

Поясним, в последние годы турецкий руководитель стал откровенно «зарываться». Известно, например, что под видом борьбы с терроризмом он проводил этнические чистки курдского населения, натравливал на него боевиков из ИГИЛ (официально запрещенного в России), приказывал разместить войска неподалеку от богатого нефтяными месторождениями иракского Мосула... Мало того, однажды Эрдоган весьма прозрачно намекнул вице-президенту США Джо Байдену на некомпетентность и незнание «восточной специфики». 

При этом позиция Турции в вопросах ближневосточного урегулирования нередко не совпадает с точкой зрения партнеров по НАТО. Так, США весьма благодушно относятся к отрядам сирийских курдов. Напротив, Турция считает возглавляемый Салихом Муслимом демократический союз террористической организацией и частью Курдской рабочей партии. Другую силу - «Отряды защиты курдского народа» - турки также приравнивают к террористам. Тогда как американцы и многие европейцы видят в них лишь умеренных оппозиционеров, открыто помогая оружием, амуницией и боеприпасами.

 

Здесь, как ни парадоксально, позиции России и большинства стран Североатлантического блока во многом схожи. До поры, надо признать, Москва всеми силами стремилась не нервировать лишний раз турок. И лишь когда те откровенно перешагнули грань допустимого, о моральных обязательствах пришлось забыть. Главное, что было сделано, - расширены контакты с демократической партией Курдистана и ее военным крылом в Сирии. Именно в интересах курдских формирований нередко наносились авиаудары, которые должны были перерезать каналы снабжения сирийской оппозиции и закрыть границу с Турцией. И именно с началом военной операции РФ так называемая сирийская стратегия Анкары, ориентированная преимущественно на поддержку сирийских суннитов (в том числе, кстати, и радикальных исламистов), стала благополучно разваливаться.

Конечно, Россия рисковала. И рисковала довольно сильно. Ибо на тот момент боеспособность курдских отрядов представлялась весьма сомнительной. Они худо-бедно были готовы взаимодействовать с регулярной армией или совершать отдельные вылазки и операции, но только не вести самостоятельные боевые действия. А значит, расправившись с ними, турецкая сторона могла решиться и на прямое военное столкновение с вооруженными силами РФ. На каком-то этапе, когда турецкая артиллерия начала обстрелы позиций курдов на территории Сирии, а турецкий спецназ под видом ополченцев стал проникать вглубь сирийской обороны, казалось, что избежать этого не удастся. Но, к счастью, у курдов и россиян хватило терпения не отвечать ударом на удар.

 

С другой стороны, не стоит забывать и о том, что те же американцы демонстративно поддерживали и продолжают поддерживать и курдских повстанцев, и турецких оппозиционеров. Янки обеспокоены, например, масштабными чистками, которые устроил Эрдоган. В США находится оппозиционер Фетхулах Гюлен, которого турецкие власти обвиняют в организации военного переворота. Выдавать его Вашингтон не намерен. А Анкару это сильно раздражает. Далее, во многом именно усилиями США и их партнеров Сирийские демократические силы фактически получили признание в мире, став частью международной коалиции.

Дошло до того, что массированные поставки вооружений и авиаудары, наносимые с целью поддержки курдских формирований, позволили им взять под контроль ключевые населенные пункты на севере Сирии. Более того, создали угрозу объединения всех анклавов. Пока возможность создания единого курдского государства сдерживается резкими окриками Вашингтона и весьма нервной реакцией Анкары, заявляющей о возможности прямого участия в конфликте своих воздушных и сухопутных сил.

А вот Европейский союз сохраняет в этих вопросах нейтралитет. Хотя его ближневосточная политика в немалой степени продиктована - чего уж скрывать? - не слишком-то сильным желанием видеть Турцию в своих рядах. Во-первых, потому что Старому Свету далеко не по нраву уж очень очевидное стремление Эрдогана примерить корону властителя Османской империи. Шутка ли, с некоторых пор практически каждая годовщина взятия Константинополя отмечается в Турции чуть ли не как национальный праздник - пусть без фейерверка, зато с непременным участием видных политиков и государственных мужей. Во-вторых, турки совершенно не разделяют хваленые европейские ценности. По меньшей мере, нравственные воззрения французов, немцев, итальянцев и прочих. 

Все остальное - будь то отказ от участия в некоторых совместных проектах в сфере энергетики или довольно прохладное отношение к единоверцам из числа сирийских беженцев - только следствие.

 

Справедливости ради следует сказать, что до некоторых пор самостоятельность политики Реджепа Эрдогана приносила свои плоды. Турция демонстрировала неплохие темпы экономического роста, считалась вполне спокойным государством и даже претендовала на роль своеобразного моста между Востоком и Западом. Однако, когда геополитические интересы многих и многих стран вступили в очевидное противоречие с интересами самой Турции, проповедуемая бывшим премьер-министром Ахметом Давутоглу стратегия «нулевых проблем с соседями» обернулась полным крахом - «нулевым количеством друзей», как иронически назвали ее брюссельские чиновники. 

По меткому замечанию французского журналиста Николя Готье, Эрдоган за короткий срок умудрился превратиться из туза в болвана: «…Он держал на руках хорошие карты, но в конечном итоге сам стал жертвой «эрозии власти». Или же стремления ломать все, что он сам же и строил. Глупый и грубый разгон демонстрантов на площади Таксим. Самоуправные задержания адвокатов и журналистов. Возобновление боев с курдами (притом что Эрдоган сам ранее договаривался о мире с Абдуллой Оджаланом). Непоследовательная и странная внешняя политика. Как следствие - Анкара сегодня рассорилась практически со всеми столицами - от Берлина до Тегерана и Эр-Рияда. А вдобавок получила новую волну терактов, совершенных, видимо, своими же сателлитами».

Возымели свое действие и уже упомянутые российские экономические санкции. По разным оценкам, прямой ущерб Турции от них составил от 20 до 30 миллиардов долларов, а с учетом косвенных потерь (понесенных владельцами магазинов, уличными торговцами, водителями такси и прочими гражданами, чье благосостояние зависит от приезжих) - в разы больше. 

При том что сама Россия пострадала гораздо меньше. Самым большим минусом для нее стал уход с рынка нескольких туроператоров, ориентированных преимущественно на турецкие курорты. Ну еще рост цен на текстиль, фрукты и овощи, который, впрочем, был быстро нивелирован отечественными производителями и импортерами. 

 

В таких условиях Эрдоган просто вынужден был пойти на экстраординарные меры. Первым шагом стали отставка одиозного премьера Давутоглу и проведенные в МИДе показательные зачистки всей его команды. Новый глава кабинета министров Бинали Йылдырым сразу же провозгласил курс на нормализацию отношений с Израилем, Ираном, Египтом и Россией, а в перспективе, возможно, даже с Сирией.

Удивляться тут, прямо скажем, нечему. Зажатому в тисках турецкому руководству требовалась хоть какая-то помощь извне. Тем более что на фоне неуступчивых европейцев и американцев и Москва, и Иерусалим представлялись прямо-таки образцом сдержанности и готовности учитывать интересы всех вовлеченных в противостояние сторон. 

Россия, к примеру, не отвергая в целом намерений курдов добиваться более широкой автономии и федерализации Сирии и поддерживая их стремление участвовать в Женевских переговорах, все-таки согласна идти на компромисс и не требует серьезных уступок по целому ряду ключевых вопросов. 

Единственное, что вызывает некоторое недоумение, - это поспешность, с которой стороны кинулись в объятия. Известный журналист и востоковед Орхан Джемаль полагает, что здесь явно не обошлось без договоренности о разделе сфер влияния: «Судя по всему, Россия отказалась играть на курдском поле, уступив это право Турции. А та взамен сделала нам уступки иного характера. Например, согласилась убрать руки от Джебхат ан-Нусры (запрещенная на территории России террористическая организация), перестав им покровительствовать». 

Аналогичной точки зрения придерживается и германский политолог Генрих Шмидт: «Несмотря на разрыв экономических связей, дипломатические контакты Москвы и Анкары не прерывались. Не уверен, что именно Министерство обороны РФ предупредило Эрдогана о грядущем военном перевороте (хотя Кремль и первым осудил это). Но то, что Путину сейчас выгодно сблизиться с ним, - факт неоспоримый. Ведь тот уже призвал Брюссель не вмешиваться во внутреннюю политику Турции и обвинил ЕС в невыполнении договора по беженцам. А все, что идет вразрез с интересами Запада, непременно благоприятствует России. В Сирии два этих лидера тоже нужны друг другу. Оба увязают в войне, в которой не могут ни победить, ни найти политического выхода, позволяющего сохранить лицо». 

 

Впрочем, тот же Орхан Джемаль признает, что в основе перезагрузки отношений лежит голый расчет и ожидать братания лидеров двух государств едва ли уместно: «Сейчас интересы сторон совпадают, потому что иные сценарии подразумевают углубление в конфликт. Однако долгосрочные наши интересы лежат немножко в разных плоскостях».

«Турция является воротами на Ближний Восток, и чтобы сохранить такие позиции, ей нужны дружественные отношения с ведущими игроками, - подчеркивают аналитики «Bloomberg». - Эрдоган непостоянен, но он также достаточно хитер и должен знать, что ему проще поддерживать прагматичные, основанные на встречном удовлетворении отношения с Путиным, чем с лидерами Евросоюза».

Главной угрозой для двусторонних отношений остается, понятно, отсутствие единого мнения по ряду политических вопросов. И Путин, и Эрдоган понимают, что смещение приоритетов в турецкой стратегии в Сирии обусловлено невозможностью силового свержения Асада, что в свою очередь является следствием эффективности российской военной поддержки. При этом сотрудничество с Дамаском нужно туркам лишь для того, чтобы предотвратить создание автономии сирийских курдов, а в перспективе, не исключено, и независимого Курдистана. Потому Анкара не откажется от своих планов по дальнейшей поддержки антиасадовской оппозиции, что не может не влиять на отношения с Москвой.

Другим источником разногласий является вопрос статуса Крыма. Несмотря на явное потепление отношений, Турция явно не собирается признавать его частью территории России. Более того, тамошние власти продолжают говорить о нелегитимности как самого вхождения Крыма в состав России, так и проводимых там выборов. Негативная реакция Москвы на такие заявления легко объяснима. Однако ей приходится сдерживаться, дабы заручиться поддержкой партнеров в решении других немаловажных вопросов, прежде всего при предотвращении распространения радикальной исламской идеологии в регионах Северного Кавказа, Татарстане, Башкортостане, Центральной Азии.

Вывод напрашивается сам собой: желание совместно решать сирийский вопрос обусловлено необходимостью сохранения геополитического паритета с США и Евросоюзом. А слабым звеном такой политики является Турция, которая в любой момент способна сделать новый нестандартный ход. Проще говоря, нанести еще один «предательский удар в спину».