Иван Охлобыстин: «Нам рыночные отношения не пришлись ко двору»

С Иваном Охлобыстиным мы встретились на презентации фильма «Бармен». «Доктор Быков» в нем играет бармена-волшебника, который умеет готовить чудодейственные коктейли

Заход издалека
- Иван Иванович, не сомневаемся, что режиссер Дина Штурманова на фильм «Бармен» пригласила вас без кастинга. А вы-то сразу согласились?
- Конечно. Я же верный солдат. Дина сказала: «Надо!», и я ответил: «Есть!». А поскольку у нас в тот момент параллельно было непрекращающееся производство «Интернов», мы оба с постоянными переработками были как загнанные лошади, которых скоро пристрелят. Или как кролики - с постоянно красными от бессонницы глазами.

- Съемки в сериале сильно отличаются от полнометражных картин?
- Да, существенно. Производство современных сериалов - это целая индустрия, и она выжимает тебя, как тряпку. В какой-то момент накапливается такая усталость, что не действуют ни руки, ни ноги и голова перестает работать напрочь.

- Некоторые актеры считают сериалы искусством второго сорта, отказываются в них сниматься…
- Это, наверное, не совсем правильно. Сейчас в этом деле произошел технический переворот. Как раньше было? Мыльная опера - это какой-то киноширпотреб, снятый на три копейки для того, чтобы разбить две передачи. А теперь это особое индустриальное киноискусство.

Прощайте, доктор Быков!
- Съемки «Интернов» все еще продолжаются?
- Всё. Отмучились.

- А новый сезон будет сниматься?
- Нет, не будет. Это последний.

- Но так уже говорили, а потом снова снимали…
- Нет, это точно последний. Вчера была «шапка». Знаете, что это такое? Финал, прощальный банкет, так сказать. Я откланялся перед всеми нашими цехами. Жалко расставаться с девчонками - костюмерами, гримерами. Сейчас отснятый сезон смонтируют, там 18 серий, и будут показывать до конца года, а может быть, и в следующем даже…

- Будете скучать по «Интернам»?
- Наверное. Я очень люблю эту работу - потому что любая деятельность основывается на людях, а люди работали со мной замечательные. Пять с половиной лет! Я-то шел, думал, это на две-три недели, а тут так маханули! В жизни не участвовал в таких длинных проектах. Пришлось многое заново постигать. Но, к счастью, меня окружали комфортные и профессиональные люди. За это время мы ни разу не поссорились, у нас не было скандалов. Мы могли переругиваться, когда сильно уставали, но это больше для бодрости - никакой злобы друг на друга не было и в помине.

- А если вам сейчас позвонят и скажут, что все же будет продолжение?
- Нет. Все хорошее должно иметь конец. Я вчера вышел к коллегам и сказал: «Хочу закончить свою речь пошлостью - цитатой из фильма «Сумерки»: Смерть - это только начало. Хорошо, что все закончилось. Вы знаете, что я могу сказать, я знаю, что вы можете ответить. Я просто люблю вас!».

- А с актерами не жалко расставаться?
- Жалко. Но мы будем с ними встречаться, и не только на съемочных площадках. С Санькой Ильиным (исполнитель роли Лобанова - прим. авт.) я в жизни встречаюсь частенько. Кто в гости заедет, кто просто позвонит... У нас общий мир.

- За пять лет, что снимались в «Интернах», многое изменилось в вашей жизни?
- Глобально - нет. Я был пять лет как на космическом корабле - кроме съемочной площадки, ничего не видишь. Субботу и воскресенье мне удалось отбить под церковь, чтобы на вечернюю службу сходить, а утром - на литургию. Ну и в великие православные праздники у меня были выходные - спасибо, продюсеры пошли навстречу. Я отдал долги, у меня выросли дети, некоторые до института доросли... Кто-то из съемочной группы умер, у кого-то кто-то родился...  Я ездил принимать ребенка Светки Пермяковой.

- Как это - «принимать»?
- Из роддома ее забирал. За эти пять лет мы перекрестили огромное количество детей.

Отцы и дети
- Вы сказали, что ваши старшие дети доросли до института. Какие профессии они выбрали?
- Анфиса уже два года учится на специалиста по связям с общественностью. Дуся выбрала микробиологию - отучилась на первом курсе. Варя окончила 9 класс, и только что у нее прошли экзамены. Девочки настойчивые, копают глубоко, а это самое важное. Невозможно же научить, если человек не вдохновлен, - все, что ни делай, будет ерунда! Человек должен светиться, как огонек. Мои дети растут трудолюбивыми, постоянно что-то делают. А я радуюсь.

- Дочери женихов еще не приводят?
- Нет еще. Показывают на фото, с кем из мальчиков дружат. Но вопрос «Это не жених твой?» встречают хохотом.

- Если они такие серьезные и разумные девушки, наверное, и женихов себе найдут правильных…
- Надеюсь на это. Но обычно по канонам классической психологии девочка ищет жениха, похожего на отца. И это самое страшное, что может случиться!

- Почему?!
- Тогда у нас будет окончательно сумасшедший дом!

- То есть вы не хотите, чтобы будущий зять был похож на вас?
- Да, не хочу. Я хочу, чтобы он был тихенький, желательно какой-то ученый… Я бы сажал его у себя в кабинете, музыку включал, леденец давал и говорил: «Сиди тут и не расстраивай мою дочурку»…

Планы на лето
- Сейчас у вас много проектов?
- Нет. Никаких съемок! Я хочу отдохнуть.

- Куда поедете?
- На Ольхон, Байкал, в Улан-Удэ… Будем путешествовать всей семьей. Надо по максимуму проводить время с детьми. Это единственный способ что-то передать новому поколению и остаться семьей. Это очень важно в современном мире. За последние сто лет многие понятия были потеряны, мир перестраивался. Хотя я смотрю и вижу, что все уже потихонечку меняется. Лет двадцать назад, когда мы с Оксанкой только поженились, мы любили велосипеды. Садились на них - и катались из Тушино до Кремля и обратно. И хорошо, если мы за эту дорогу встречали, ну, может пять велосипедистов. А сейчас их прямо толпы! Это так здорово! Папа едет на модном горном велосипеде, мама - на модном трассовом, дети - на своем маленьком транспорте. Это очень клево! По-другому стали относиться к семье. Люди в себя приходят. Нам рыночно-торговые отношения не пришлись ко двору, и мы вернулись на нашу старую стезю. Я искренне горжусь людьми, которые делают шашлыки у нас на берегу и сами за собой все убирают. Нет дичи - по-другому общаются, более доверительно. Хамов стало меньше.

Кино и церковь
- Будете возвращаться на церковную службу в свой приход?
- Я очень этого хочу, конечно, если не будет никаких претензий со стороны церкви. Мало ли что могло произойти за это время. Я не хочу загадывать.

- Вам надо будет написать заявление?
- Да, так же, как я делал во время ухода: «Прошу под запрет...».

- А зачем вы писали? По собственному желанию?
- Делал я это, чтобы не было конфликтов и меня нельзя было укорить, что я и в кино снимаюсь. Хотя, на мой взгляд, это глупо, скорее это было потакание времени. Развились социальные сети, и все, кому не лень, стали анализировать: а можно ли сниматься, лицедействовать? И такое пошло… А ты же всем ответить и объяснить не можешь. И в социальных сетях набирается такое призрачное облако, которое создает призрачное ощущение объективного мнения, хотя таковым не является. Мне показалось, что так легче. Я понял, что надо как-то дистанцироваться. Сейчас все это закончилось, я выполнил свои обязательства перед кинематографической культурой. Осталось несколько дел всего.

- Каких?
- Очень хочу написать несколько сценариев. Мне кажется, сейчас такое время, когда можно органично вернуть на сцену мелодраму. Нет же ничего интереснее взаимоотношений мужчин и женщин, вопросов становления личности. Тысячи вечных вопросов! Кроме того, у меня есть и определенные обязательства перед издательскими домами.

- Какие? Откройте секрет!
- Я роман выпускаю, называется «Темный альбом». Он сделан из моих публицистических статей - такая религиозно-публицистическая подборка. А следом будет еще один роман - масштабный, скучный и длинный. А потом - церковь. Это такой прагматичный выбор: мне там хорошо. И это уже навсегда.