«Ни эрзянам, ни мокшанам нет смысла отгораживаться от русских»

Саранск для Джека Рютера не чужой город. Впервые на языковую практику в столицу Мордовии он приехал в 1992 году, еще будучи студентом Хельсинского университета. Здесь у него возник профессиональный интерес к финно-угорским языкам, он проработал шесть лет на филологическом факультете МГУ им. Н.П. Огарева. Со своей женой-эрзянкой Рютер познакомился во время прохождения стажировки. О свадьбе вспоминают до сих пор, настолько колоритным было это торжество: невеста в ярком национальном платье и элегантный жених в строгом костюме. Проходила свадьба по эрзянским обычаям, что сильно впечатлило заграничных родственников жениха. Позже Джек с супругой переехали жить в Хельсинки. Сейчас у них два сына. Рютер признается, что с супругой дома они общаются в основном на эрзянском и английском языках.

- Примерно два раза в год. Последний раз был в декабре. За последние годы город очень сильно изменился, стал более современным, появилось много спортивных объектов. Столица Мордовии развивается очень быстрыми темпами. В Финляндии в таких небольших городах такого быстрого развития не наблюдается. Это очень большие затраты. Однако скажу, что старый Саранск нравился мне не меньше. Очень жаль, что в городе снесли большую часть исторических зданий. Таких строений в городе осталось очень мало. Когда я жил в Саранске в 1990-е годы, мне были очень интересны такие исторические места. Сейчас город окутан бетоном и стеклом.

- Я приехал для того, чтобы провести научно-практический семинар по теме «Компьютерные программы поддержки национальных языков». Также я участвую в совместной работе по оцифровке диалектных материалов по мордовским языкам. Важно, чтобы эрзянский и мокшанский языки попали в глобальную сеть. Это способствует увеличению количества публикаций и средств массовой информации на национальных языках. Кроме того, это будет полезно тем, кто работает с переводами и кто не имеет возможности писать на другом языке.

- В Россию я приезжаю каждый год с 1992 года, занимаюсь созданием продуктов для малых языков. Работал в Мордовии, Коми, Санкт-Петербурге. Участвовал там в библиотечном проекте: газеты, изданные в начале двадцатого века. Помогал сканировать и сохранять статьи на малых языках в электронном виде, для этого компьютер должен распознавать текст. 

- Да, наша задача - писать и собирать тексты в электронном виде на своих языках. Затем создать программы по правописанию, словари, потом машинный перевод и аудиопереводчики. Переводчики должны лучше, чем гугл, знать грамматику. Работаем над возможностью поиска информации на мордовских языках в интернете. Сейчас, к примеру, если вы хотите найти информацию по интересующей вас проблеме на нескольких языках, то быстрее и полнее ее найдете на английском, меньше шансов, если она будет на русском, и вряд ли вы найдете ее в сети на эрзянском. Наша задача состоит в том, чтобы носители эрзянского, мокшанского языков и все желающие их изучать смогли найти нужную для себя информацию в сети.

- Да, я знаком с Александром Болькиным. Я положительно отношусь к его работе, он выступает за то, чтобы дети эрзян могли учиться на родном языке. Я знаю, что он занимается поэзией, поет песни, выкладывает ролики в youtube. Я знаю, что он работает на радио. Мне интересны его передачи о книгах на эрзянском языке. Эту сторону его деятельности знаю и одобряю.

- Думаю, что эрзяне не собираются отгораживаться от русских, эрзяне всегда хорошо жили вместе с русскими. На самом деле во время общения с эрзянами я не заметил, что они тяготеют к отделению от русских. Считаю, сейчас не то время, чтобы национальным народам отделяться от русских или выходить из состава России. Эрзян, как и мокшан, которые живут своими общинами, осталось не так много. В основном они проживают в деревнях. Для меня как для ученого такие национальные общины представляют большой интерес для изучения. В городах такого не встретишь. Очень хорошо, когда для малых народов создают школы, где они могут учиться на родном языке. 

На мой взгляд, чтобы эрзяне смогли отделиться от русских и создать свои органы управления, нужно лет 50 или 100. Сейчас я не вижу к этому каких-либо предпосылок. Идеи Александра Болькина по этой теме считаю несколько утопичными. Думаю, что ни эрзянам, ни мокшанам нет смысла отделяться. Возможно, стоит продумать на законодательном уровне, как сделать так, чтобы малые народы смогли получать всю необходимую информацию не только на русском, но и на своих родных языках.

- На самом деле я не в курсе всего, чем он занимается.

- Об этой стороне деятельности Болькина я ничего не слышал. О каких-то политических моментах в его жизни я не знаю. Поэтому ответить на вопрос о том, используют ли Болькина в информационной войне против России, я не могу. 

- Честно говоря, я об этом ничего не знаю, прежде всего я занимаюсь языкознанием. Такие вопросы меня никогда не интересовали.