Врачи обрекли годовалого мальчика на медленную смерть
НовостиДвое суток на тяжелобольного ребенка медики не обращали никакого внимания
О смерти своего сына краснослободский педагог Андрей Чернов рассказывает спокойно. Только тоска в глазах мужчины ясно дает понять, что боль еще не улеглась. Да и вряд ли когда-нибудь уляжется.- Он уже начинал потихоньку разговаривать, - вспоминает отец. - Мы рассчитывали, что как раз к своему первому дню рождения Женя сделает первые шаги. А тут… Андрей ненадолго замолкает, и в комнате воцаряется какая-то жуткая тишина, которую нарушает лишь прерывистое дыхание убитого горем отца. Его сын так и не сделал первых шагов. Точнее, ему не дали их сделать. Андрей знает кто. Более того, он почти каждый день встречает этих людей на улице. Но вот парадокс, сам он не может их наказать. А помочь ему просто некому.
«Скорая» сказала: «Нужен капельник», а ему делали клизму
Медсестра кричала: «Не знаю, что вам говорят, но все очень плохо»
Поставить ребенку капельник врачи решились только утром 22 июня. Но прямо в процедурном кабинете, куда мама принесла Женю на руках, у мальчика начались судороги. - Медсестра тут же отнесла его в реанимацию, - говорит Андрей Чернов. - Из Саранска вызвали бригаду медицины катастроф. Но городские врачи отказались везти ребенка в столицу республики, сказали, что он нетранспортабелен. В реанимации Женя провел целый день. - Все это время врачи, выходившие оттуда, говорили нам, что его состояние улучшается, - продолжает отец мальчика. - Но под вечер оттуда вышла медсестра. Она подбежала к нам и сказала: «Я не знаю, что вам тут говорят, но все очень плохо!». А еще через несколько минут к нам подошел реаниматолог Роман Гудков и сказал: «Ваш сын умер. Извините». И все. Для Андрея и Елены в этот момент как будто выключили свет. Папа мальчика сам не может понять, как оказался в следственном комитете. Потом были похороны, поминки, визиты врачей. - Они приходили к нам домой в то время, когда у нас были накрыты поминальные столы, - говорит Андрей. - Нет, не за тем, чтобы извиниться. Их интересовали только две вещи. Когда я успел написать заявление и не собираюсь ли я забрать его обратно. Они так и сказали мне: «Вы вредите престижу больницы!». А, да, они еще говорили, что Нина Ямашкина очень переживает по поводу смерти нашего сына. Но моя жена, она же работает в этой больнице раздатчицей, через пару дней столкнулась с ней в коридоре. Ямашкина в ее сторону даже не взглянула. Прошла мимо с высоко поднятой головой. Кстати, на похороны сына родная больница любезно отмусолила своей сотруднице Елене Черновой целую тысячу рублей. - Поймите, дело не в деньгах, - говорит Андрей Чернов. - Хотя и в них тоже. Сами видите, как мы живем. Но могли же они просто прийти и по-человечески извиниться.
- Мне все говорят, что, окажись они на моем месте, просто убили бы этих врачей, - вздыхает отец ребенка. - Но я хочу, чтобы они ответили по закону. Как положено.
За смерть ребенка наказали лекцией
22 июня для России день памяти и скорби. В этот день началась Великая Отечественная война. Для Андрея Чернова в этот же день началась другая война. С российской бюрократией, заставляющей человека проходить по нескольку кругов ада, подтверждая каждый свой шаг справкой или еще какой-нибудь нужной бумажкой. С врачебной солидарностью (из медицинской карты мальчика каким-то чудесным образом исчезли результаты анализов, а эксперт, проводивший вскрытие, вдруг изменил свои показания). С равнодушием чиновников (из инстанций, куда писал мужчина, ему отвечали, что его сын умер от…дальше следует мудреное название болезни, в котором человек, далекий от медицины, вряд ли что поймет). Нет, ему, конечно, сочувствовали. В конце почти каждого документа говорилось, что руководству районной больницы велено применить в отношении виновных меры дисциплинарного характера. А заканчивались все эти отписки неизменным: «Примите наши соболезнования». Примечательно, что руководство районной больницы вняло указаниям сверху. Виновных наказали. Нине Ямашкиной объявили выговор, а ее напарнице вынесли предупреждение и обязали прослушать лекцию о вреде кишечных инфекций. - За прогул обычно объявляют выговор, - вздыхает Андрей Чернов. - А здесь смерть ребенка, который восемь дней не дожил до своего первого дня рождения. Выходит, это одно и то же? Андрей Чернов пока не знает, сколько продлится эта война. Хотя уже ясно, что блицкригом здесь не пахнет. Первоначально в следственном комитете в возбуждении уголовного дела отказали с формулировкой «за отсутствием в действиях Ямашкиной состава преступления». Но вмешался Росздравнадзор. Специалисты этого ведомства провели свою проверку, которая установила, что медицинская помощь ребенку оказана не в должном объеме. - Потом в следственном комитете мне сказали, что назначили еще одну экспертизу, по результатам которой, может быть, будет возбуждено уголовное дело, - говорит Андрей Чернов. - Но пока эти результаты еще не готовы. Р.S. Как-то так получилось, что союзников у семьи Черновых в их борьбе за элементарную справедливость гораздо меньше, чем противников. В мире, где истории болезни пишутся на глазок, а престиж лечебного учреждения стоит дороже человеческой жизни, наказать виновных бывает очень нелегко. - Мне все говорят, что, окажись они на моем месте, просто убили бы этих врачей, - вздыхает Андрей Чернов. - Но я хочу, чтобы они ответили по закону. Как положено. Мужество и идеализм отца, конечно, вызывают уважение. Но почему-то не верится, что он сумеет добиться справедливости, хоть правда и на его стороне. Андрей ЕЛИСТРАТОВ ("ВС", №38)Поделиться в соц. сетях:
Случайные новости
